шлюпочную палубу для предстоящей работы. Он с опозданием вспомнил, что прогулочная палуба в этом месте закрыта, а все окна, выходящие на нее, заперты. Пока кого-то послали открывать окна, Лайтоллер спешно отозвал всех отправившихся вниз пассажиров назад и перешел к шлюпке № 6, расположенной ближе к корме.
Стоя одной ногой в шлюпке, а другой на палубе, Лайтоллер начал сзывать женщин и детей. Его призывы были встречены без энтузиазма. К чему менять ярко освещенные палубы «Титаника» на несколько часов непроглядной тьмы в гребной шлюпке? Даже Джон Джекоб Астор нашел идею об эвакуации смехотворной.
Мы здесь в большей безопасности, чем на борту этой маленькой шлюпчонки.
Когда миссис Дж. Стьюарт Уайт забралась в шлюпку № 8, ее окликнула приятельница.
Для возвращения вам понадобится какой- нибудь пропуск. Завтра утром вас ни за что не пустят обратно без пропуска.
А когда миссис Констанс Уиллард наотрез отказалась войти в шлюпку, выведенный из себя помощник капитана в конце концов пожал плечами:
Не тратьте времени попусту, оставьте ее в покое, раз уж ей так не хочется садиться.
Все это время успокаивающе звучала музыка. Руководитель Уоллас Хенри Хартли собрал свой оркестр, и музыканты принялись играть рэгтайм. Сначала оркестр играл в комнате отдыха первого класса, где до приказа спускать шлюпки находились многие пассажиры, позже музыканты перешли в носовую часть шлюпочной палубы и стояли там рядом с входом на парадную лестницу. Они не очень походили на оркестрантов — некоторые из них были в синих форменных костюмах, другие надели белые пиджаки, — но играли хорошо.
В свое время было сделано все для того, чтобы обеспечить «Титаник» лучшим на атлантических линиях оркестром. Компания «Уайт Стар Лайн» ограбила даже знаменитую кунардовскую «Мавританию», переманив с нее руководителя оркестра Хартли. Пианист Теодор Брейли и виолончелист Роже Брику без особых усилий были сманены с «Карпатии».
Вы знаете, стюард, — радостно сообщили они Роберту Воону, обслуживавшему их на борту кунардовской «Карпатии», — скоро мы будем работать на приличном лайнере с приличной кормежкой.
Контрабасист Фред Кларк никогда не играл на лайнерах, но был хорошо известен в концертных кругах Шотландии, и его тоже «перекупили». Первая скрипка Джок Хьюм еще не выступал в концертах, но его инструмент обладал жизнерадостным звучанием, которое, похоже, нравилось пассажирам. Итак, восемь превосходных музыкантов знали, что им делать. В эту ночь они исполняли громкую, веселую музыку.
На правом борту дело продвигалось быстрее, но недостаточно быстро для Исмея, владельца пароходной компании, который, подгоняя людей, сновал по палубе взад и вперед.
Нельзя терять ни минуты! — торопил он третьего помощника Питмана, наблюдавшего за подготовкой к спуску шлюпки № 5. В ответ Питман лишь пожал плечами — он не знал Исмея в лицо и у него не было времени обращать внимание на приказы этого назойливого незнакомца в комнатных туфлях. Исмей велел ему начинать посадку женщин и детей в шлюпку. Это было уж слишком, и Питман заявил Исмею:
Я жду приказаний капитана.
Внезапно до него дошло, кем мог быть этот незнакомец. Питман подошел к капитану Смиту и, сообщив ему о своей догадке, спросил, следует ли ему выполнять распоряжения Исмея. Капитан коротко бросил:
Выполняйте.
Вернувшись к шлюпке № 5, Питман прыгнул в нее и объявил:
Дамы, пожалуйте сюда!
Капитан Эдвард Джиффорд Кросби, связанный с судоходством бизнесмен из Милуоки, а в прошлом — шкипер с большим стажем работы на Великих Озерах, решительно настоял на том, чтобы его жена Кэтрин с дочкой сели в шлюпку. Он имел возможность оценить всю серьезность сложившейся обстановки; сразу после столкновения с айсбергом он набросился на жену:
Если ты сейчас же не встанешь с постели, то пойдешь ко дну!
Несколько позже он сообщил ей:
Корабль очень сильно поврежден; думаю, однако, что благодаря водонепроницаемым отсекам он останется на плаву.
Но рисковать жизнью близких, уповая на «непотопляемость» лайнера, он не хотел.
Медленно, нерешительно к спасательной шлюпке подходили другие: мисс Хелен Остби, миссис Ф. М. Уоррен, миссис Уошингтон Додж со своим пятилетним сыном, молоденькая стюардесса. Когда среди женщин больше не осталось желающих садиться в шлюпку, были усажены несколько супружеских пар, потом разрешили сесть нескольким мужчинам. На правом борту такой порядок посадки соблюдался все время: сначала садились женщины, но если оставалось место, пускали и мужчин.
Немного ближе к корме первый помощник капитана Мэрдок, под надзором которого находился правый борт палубы, проводил посадку в шлюпку № 7 и встречался с теми же трудностями, что и другие помощники капитана. Сопровождаемая матерью, в шлюпку прыгнула популярная киноактриса Дороти Гибсон. Затем эти две женщины уговорили присоединиться к ним своих партнеров по игре в бридж Уильяма Слоупера и Фреда Сьюарда. Медленно, по одному садились другие пассажиры, пока в шлюпке не собралось человек 19 или 20. Мэр доку показалось, что больше ждать нельзя. В 0 часов 45 минут он махнул рукой, разрешая спустить на воду шлюпку № 7 — первую в эту ночь.
Затем он приказал Питману отправляться старшим в шлюпке № 5 и велел ему после спуска на воду держаться поблизости от кормового забортного трапа «Титаника», после чего помощники капитана пожали друг другу руки:
До свидания! Счастливо!
Когда шлюпка № 5 под скрип талей спускалась на воду, Брюс Исмей выходил из себя от нетерпения.
Спускайте же! Спускайте! Спускайте! — твердил он, одной рукой упершись в шлюпбалку, а другой чертя в воздухе большие круги.
Если вы к чертовой матери не уберетесь у меня из-под ног, — прорвало пятого помощника Лоу, который руководил людьми, работающими на шлюпбалках, — то я ничего не смогу сделать. Вы хотите, чтобы я быстрее спускал шлюпку на воду? Вы, наверное, хотите, чтобы я утопил всех находящихся в ней людей!
Ошеломленный этой вспышкой, Исмей, не проронив ни слова, повернулся и пошел к шлюпке № 3. Видавшие виды члены команды от изумления пораскрывали рты. Гневная выходка Лоу показалась им самым драматическим событием за всю сегодняшнюю ночь. Какой-то пятый помощник капитана не может безнаказанно обругать владельца пароходной компании, и, конечно же, по прибытии в Нью-Йорк наступит час расплаты. В том, что все прибудут в Нью-Йорк, почти никто еще не сомневался. На худой конец, их всех пересадят на другое судно.
— Пошан, — сказал Чарлз М. Хейс майору Пошану, помогавшему готовить шлюпки к спуску, — наше судно не потонет еще целых восемь часов. Мне только что сообщил об этом один из лучших моряков, мистер Кросби из Милуоки.
Метрдотель французского ресторана на «Титанике», мосье Гати, пребывал в таком же спокойном состоянии духа, что и мистер Хейс. Стоя в одиночестве на шлюпочной палубе, он казался олицетворением достоинства: на голову надежно надвинут шелковый цилиндр, в руке саквояж, через другую руку перекинут аккуратно сложенный дорожный плед.
Мистер и миссис Люсьен Смит, мирно беседуя с мистером и миссис Слипер Харперами, сидели в гимнастическом зале рядом со шлюпочной палубой. «Механические лошади» остались теперь без седоков: супруги Асторы ушли куда-то в другое место. И наконец никого не было на велоэргометрах, столь популярных среди пассажиров, которые любили крутить педали, наблюдая за показаниями красной и синей стрелок на белом циферблате. Находиться в помещении гимнастического зала с покрытыми линолеумом в яркую шашечку полами и удобными плетеными креслами было гораздо приятнее, чем на шлюпочной палубе. Здесь было определенно теплее, да и спешить, казалось, было некуда.
В почти пустом курительном салоне на палубе А возле стола спокойно сидели четверо мужчин: Арчи Батт, Кларенс Мур, Фрэнк Миллет и Артур Райерсон; похоже было, что они намеренно обособились здесь,
