Person. Экзистенциально-аналитическая теория личности.

Конечно же, чувства могут приносить боль! Они и должны это делать, если нас что-то действительно затронуло.

Для нашей жизни гораздо хуже, если мы не чувствуем боли. Проходит время, а мы продолжаем жить, ничего не меняя, и то, что причиняет боль, может и дальше ранить нас, но мы не чувствуем боли. А годы проходят, я заплатил за свою бесчувственность тем, что просто изъял себя из жизни, обрек на бесчувственное, безрадостное, жалкое существование.

Когда я противостою своим чувствам, я противостою самой жизни. Если я даю чувствам быть, я позволяю жизни наполнить себя вновь. Я знаю, что это рискованно и страшно. Мне этот страх также хорошо знаком. Я знаю, что чувства могут нас заполнять и переполнять, они могут вводить нас в заблуждение, они могут не только вести нас к цели, но и уводить с пути истинного. Все это так. Это правильно. Нельзя жить, руководствуясь одними чувствами. Для того чтобы наша экзистенция стала исполненной, необходимо также и другое. К этому мы еще вернемся.

Здесь же мы говорим только о том, чтобы вообще дать чувствам шанс. Мы говорим о том, чтобы быть внимательным по отношению к собственным чувствам, потому что они являются моими собственными, они рождены мной. Я могу черпать из постоянства чувств, которые являются частью моей идентичности. Я выступаю за такую установку в отношении самого себя: чтобы встретить самого себя, нужно иметь чувствительность к тому, что спонтанно во мне возникает и происходит само собой, нужно также принять это как реальность и посвятить этому себя в той же мере, в какой я посвящаю себя внешним задачам. Эта фундаментальная позиция нашла воплощение в методе Персонального экзистенциального анализа (Längle, 1993, 2000).

Встречать самого себя: аутентичность

Феноменологическая установка открытости по отношению к самому себе имеет еще одну сторону — через нее открывается возможность занятия позиции, феноменологи (Heidegger, 1975, 1979; Vetter & Slunecko, 2000) называют это «деконструкцией».

Занятие позиции является важнейшим шагом Персонального экзистенциального анализа, ему и начала учиться Герта. Когда она становилась слишком мягкотелой и чувствовала, что вновь приспосабливается к другим, то начинала спрашивать себя: «Хорошо ли это? Подходит ли это мне? Нахожу ли я сама правильным то, как я сейчас поступаю?» И она начинала чувствовать, что ей уже не нравится одеваться так, как она одевается, и что она, собственно, на самом деле со многим не согласна. Герта училась прислушиваться к своему внутреннему голосу, уделять ему все больше и больше внимания. И постепенно она наконец научилась говорить об этом другим.

Когда она оказывалась на другом полюсе — слишком высоко мнила о себе и была занята только собой, она делала то же самое — ненадолго подвергала себя сомнению: «Чувствую ли я, что это правильно — то, как я себя веду? Действительно ли мне это нужно, могу ли я за это отвечать, говорить этому 'да'?» Она делала то, что очень важно для этого шага, — слегка отстранялась от своих спонтанных чувств и импульсов, которым на первом шаге научилась предоставлять место. Очень важно находить место для своих чувств, но не менее важно также уметь дистанцироваться от них, уметь взглянуть на них со стороны, проверяя: «Действительно ли они совпадают с реальной жизненной ситуацией? Соответствуют ли они мне, моей самой глубокой сущности?» Только так можно полностью почувствовать свое Я.

И здесь мы подходим к глубочайшей точке персонального бытия (бытия Person), источнику Я. Речь идет о моменте зарождения аутентичности. Если мы хотим получить доступ к самому подлинному в нас, к тому, чем мы являемся в своей сути, то нам следует «отпустить себя», дать себе быть и, открывшись внутрь себя, спросить: «Чувствую ли я, что так для меня — правильно?» И обратить внимание на интуитивное чутье, которое при этом начинает звучать как ответ на вопрос.

Я не могу создать этот ответ, я могу его только почувствовать. Я открываю доступ к моей подлинности, к духовной сущности, которая поднимается, идет ко мне из бессознательной глубины. Это непостижимо с помощью рациональности, поскольку превосходит рациональное. Я никогда не смогу этим обладать, пользоваться и управлять, я могу только черпать это из своей внутренней глубины. Я могу научиться открываться этому, доверять ему, уважать его и соотноситься с ним. И тогда исчезает внутреннее расслоение, разорванность, ощущение, что я не есть я, потерянность, остается целостность — и она есть моя сущность. Я дан самому себе в своей изначальности, подлинности, в своей сущности, которой я не могу обладать, я могу ею только 6ыть.

Итак, я лишь тогда становлюсь самим собой, когда я себя отпускаю, даю миру подействовать на меня, привести в движение мои чувства, а потом спрашиваю себя: «Как ты сам к этому относишься — согласен ли ты с этим, есть ли у тебя чувство, что это правильно? Соответствует ли это тебе?»

Такой радикальный способ персонального закрепления экзистенции приводит нас к нашему началу, к оригинальному, к источнику Я. И рождает истинное: в чувствах, поведении, решениях, —то, что невозможно искусственно сделать или просчитать рационально.

Установка, позволяющая мне соотноситься с чувством внутренней согласованности, является «оцельняющей», интегративной потенцией человека, которая открывает возможность быть равным самому себе в любых ситуациях. В конечном счете я лишь тогда идентичен сам себе, когда чувствую резонанс с этой согласованностью: «Вот теперь все хорошо, все идет правильно». Лишь тогда я соответствую своей сути. Аутентичность мы определяем как нахождение собственной сущности через соотнесение с чувством внутреннего соответствия.

То, что я чувствую как соответствующее мне, то я и должен проживать и осуществлять. И не так важно, если позднее выяснится, что это было заблуждением, и я буду сожалеть о том, что сделал, — потому что то, что ощущается как согласованное и созвучное со мной, — это в такой степени я, что я бы потерял себя, если бы не попытался это воплотить. Экзистенция становится радикальной в этом, потому что здесь — ее корни. Ее носителем является Person, духовная личность. Экзистенция должна произрастать из персонального, она должна стать «персональной экзистенцией», а не управляемой кем-то другим, нормируемой извне. Лишь тогда, когда у нее есть корни, она может по-настоящему расцвести. Персонально укорененная экзистенция никогда не будет игрушкой в руках окружающего мира.

Здесь начинается моя критика экзистенциализма и экзистенциальной философии. Боллнов (Bollnow, 1959 21f.) пишет: «Экзистенциальная философия культивирует у человека такое восприятие, в котором совершенно отсутствует какие-либо постоянство...» Выше мы уже говорили об этом применительно к логотерапии Франкла. Понятие экзистенции становится слишком односторонним, если его рассматривать только как ответ на запрос внешней ситуации. Даже если человек осмысленно и ответственно вступает в отношения с жизнью, он может переживать ее как пустую жизнь, потому что в конечном итоге в ней все диктуется только внешними обстоятельствами. Перед нами в не меньшей степени стоит задача предугадывать обстоятельства, планировать их развитие, влиять на них, предвосхищать события, которые могут быть для нас неблагоприятными, и при этом не впадать в зависимость от поставленных целей и не начать оправдывать ими свои особые права. Чтобы решать эти задачи и избежать ловушек, нам необходимо постоянное соотнесение с собственной сущностью, с собственной идентичностью, хорошая «укорененность» в себе в том себе, которым я уже являюсь, а не в том, которым мне еще только нужно стать.

Персональный поворот в экзистенциальном анализе

Франкл говорил: для того чтобы найти смысл, нам следует перестать высказывать претензии и выдвигать требования к жизни, а вместо этого нужно развернуться к миру, к его требованиям и его предложениям, и отказаться при этом от самих себя. Так он осуществлял поворот на 180 градусов — необходимый поворот в сторону экзистенции. Без этого «экзистенциального поворота», как я его называю, мы бы не нашли смысла.

Сегодня мы продолжаем этот поворот еще на 180 градусов, на некоторое время отводим взгляд от мира и направляем его на себя, на персональное в себе. Этот персональный, или эмоциональный, поворот позволяет увидеть Person в ее целостности и открывает доступ к аутентичности, таким образом экзистенция персонально закрепляется.

И тогда экзистенция будет:

- ответом на вопросы ситуации;

-ответом на вопросы Person, на вопросы идентичности и самостановления.