Хм!.. А чего от меня хоть требовали-то? Ничего! В том-то и дело, что ничего. Абсолютно! Просто «душу». И что теперь? У меня теперь что, души нет? Или это только после смерти? Как у Фауста? Блядь, надо было хоть договор почитать. «Договор»! Да это филькина грамота какая-то, а не договор!.. Почему же «грамота» — нормальный договор. Мне его зачитали, предложили подписать — и я его добровольно подписал. Кровью. Все правильно, все честь честью.
Охренеть можно! Так я действительно, что ли, получается, дьяволу душу продал!? А вдруг он правда есть? Дьявол этот. И что тогда?.. Пиздец тогда, вот что тогда!! Причем такой, что ни в сказке сказать ни пером описать! Всем пиздецам пиздец. Неслыханный и невиданный. Гореть мне в аду тогда, вот что тогда! Вечно! Аминь.
Игорь попытался собраться с мыслями. Ладно, хватит понтоваться и ерничать да словами красивыми без толку жонглировать. Перед самим собой кокетничать и в прятки играть, как всю жизнь делал, когда о вопросах веры речь заходила. «Филькина грамота»! «Пиздец»! Тон-то этот игривый оставить бы надо. Дело-то серьезное.
Спокойнее, спокойнее! Итак, что мы имеем?
Только что в сквере ко мне подошла какая-то девица и парень с камерой, на вид явные телевизионщики, сказали, что они из какой-то там программы, и предложили заключить сделку с дьяволом. На что я, как последний мудак, и согласился. Причем совершенно добровольно. И продал, якобы!.. (Игорь поспешил сделать про себя эту оговорку. «Якобы»! Якобы продал!) …дьяволу свою душу. За десять тысяч баксов. Каковая сумма мне и была немедленно с соответствующими шуточками и прибауточками на месте и вручена. После чего парень с девицей быстренько сели в поджидавший их микроавтобус и укатили в неизвестном направлении. Вместе, блядь, с договором! Подписанным моей кровью!!!
Так… Спокойно, спокойно!.. Все? Нет, не все. Передачи такой не оказалось. По крайней мере, я ее не нашел в программе. Да-а!.. чего там «по крайней мере»?! Не оказалось, и все! Нет ни хуя такой передачи! Нет!! Вот программа передо мной лежит. Черт подери! Хотя черта-то, пожалуй, мне теперь лучше как раз и не вспоминать. Всуе.
Итак, итак, ладно! Не будем отвлекаться. Что же мы в итоге имеем? Давайте все по полочкам разложим. И проанализируем.
Вариант первый. Подстава. Бред полный, но предположим. Меня вели, выслеживали (кто?! зачем?! кому я на хуй нужен?!), подловили момент, когда я сел на лавочку (ведь заранее они этого знать не могли! я и сам не знал), и подкатили ко мне под видом телевизионщиков. Специально, чтобы вручить торжественно десять штук ненаших денег... Великолепно! А, ну еще писульку с меня какую-то бутафорскую взяли, чтобы все правдоподобно выглядело. А то как же мне иначе-то 10 тысяч баксов было всучить? Предлог же нужен был! Благо-видный. Так-то ведь я не возьму еще, чего доброго! Я же гордый.
Ну, в общем, таинственные доброжелатели. Которые обо мне таинственно — и тайно, опять же! — пекутся и заботятся. Никогда, блядь, до этого — сорок лет уже! — не заботились, а тут вот вдруг приспичило! Специально для этого целую комедию с переодеванием устроили. С песнями и плясками. С телекамерой и микроавтобусом. И с иглоукалыванием пальца. (Игорь покосился на палец. Ранка уже почти зажила.) Водевильчик этот дешевый.
А договор с кровью — это так! Это чепуха! Это просто для правдоподобия. Для соблюдения таинственности и конспиративности. Договор никакого значение не имеет! Они его, наверное, уже вообще в ближайшую урну выбросили. Чтобы на улице зря не мусорить.
Н-н-да… Очень соблазнительная версия. Очень! Все прекрасно объясняющая. Главное, что правдоподобная! Ладно, оставим это. Пока. В запасе. На самый крайний случай. Поехали дальше.
Вариант второй.
Все то же самое, но только это не доброжелатели, а как раз наоборот. Недоброжелатели. Тоже такие же тайные и сверхтаинственные. Непонятно к тому же, чего от меня вообще хотящие. Чего им, блядь, от меня надо-то? Я же гол как сокол! Чего с меня взять? Ну, не важно. Чего-то, значит, надо. Сейчас они пока меня заманили и заставили — обманом! обманом! — взять деньги — под любым предлогом! просто насильно всучили! впарили! — а вскоре объявятся опять и тогда уж покажут зубы и потребуют эти их денежки отработать. Пожалте, мол, дорогой наш Игорь Иванович, теперь на правеж! Любишь кататься — люби и саночки возить! Долг платежом красен! Ну, и так далее. Десять штук-то… В общем, короче, все ясно.
Бред и ахинея в квадрате!! В кубе!!! Бред, бред, бред! Единственное утешение, что душу я тогда продал все-таки не дьяволу, а просто каким-то беспросветным мудакам. Которые решили зачем-то со мной связаться. Имели такую глупость. Все лучше!
Н-да-а-а!.. Ладно, пошли дальше.
Вариант третий. А что, собственно, «вариант третий»? Нет же никакого «варианта третьего»! Все, вроде? Все более-менее разумные («разумные»!) варианты на этом, кажется, и закончились?.. Так,.. так… Да! Все! Больше никаких естественных вариантов, вроде, нет? Остались, блядь, одни только сверхъестественные.
Точнее, один только сверхъестественный. Один-единственный. Единственный реальный. А именно: что все это правда. Что дьявол действительно есть, и я только что действительно подписал с ним договор. Продал душу.
Бред!!! Бред-бред-бред! Бред-бред-бред-бред-бред!! Нет же никакого дьявола. Нет! Не-ту!! Я в это не верю! Не-ве-рю! Как он выглядит? Как девица в джинсах? И с микрофоном? Чушь! Чушь!! Не может этого быть! Не может!! Не может вот — и все!.. Не может-то не может — а деньги? Деньги могут? Деньги тогда откуда? Вот же они. (Игорь повертел в руках конверт, достал из него пачку долларов.) Они же есть? Есть! Ну, так?..
Еб твою мать! Игорь почувствовал, что внутри у него образовалась какая-то черная ледяная пустота. Вакуум. Что бы он ни говорил, как бы перед самим собой ни ерепенился, ни хорохорился, ни острил, ни шутил и ни балагурил — она не исчезала и не рассасывалась. Более того, становилась все мрачнее и мрачнее. Он чувствовал себя как человек, только что совершивший какую-то страшную и непоправимую то ли глупость, то ли ошибку и начинающий сейчас это потихоньку осознавать. Прозревать.
На хуй мне нужны были эти проклятые доллары! На хуй я вообще во все это ввязался!! Сказал бы: нет — и все! Крови, мол, боюсь — извините! Да мало ли что можно было сказать!.. Нет — и все! Баста! Разговор окончен. Катитесь вы, ребята, со своим договором… к едрене-фене! Вот ч… А, да! Никаких теперь «ч» и «д»!.. Господи-боже мой! Да неужели я во все это верю? Я! Который и в церкви-то никогда в жизни не был! Господи! 21-й век на дворе! Кругом компьютеры-интернеты! А я, видите ли, черту душу продал! А? Угораздило же меня. С ума сойти! Неописуемо!
Игорь всеми силами старался сохранить присутствие духа, но удавалось ему это с трудом. Ему становилось все более и более не по себе. Он чувствовал себя так, словно он вообще теперь выпал из мира людей. Будто он теперь уже и не человек вовсе! У всех есть душа — у него одного только нет! Он ее продал. Сатане. И обратно дороги нет. Все! У всех, у любого, даже у самого-самого страшного и закоренелого преступника, у убийцы, насильника — это все-таки люди, плохие, но люди! — у любого есть надежда на милосердие божие, а у него нет! У него у одного нет! Он вообще больше не человек. Изгой! На нем теперь клеймо Сатаны. Печать Дьявола.
Игорь побродил бесцельно по пустой квартире. На душе у него становилось все тоскливее и тоскливее. Не зная, что делать, он снял трубку и позвонил старому институтскому приятелю. Одному из тех немногих, с кем он еще до сих пор поддерживал отношения. Тот, к счастью, оказался дома. После обычного обмена приветствиями и последними новостями («Машка-то, слышал, развелась!» — «Да ну?») Игорь перешел наконец к главной теме своего разговора, ради которой он, собственно, и звонил.
— Слушай, Дим. Я тут книгу одну читал, забавную. И там герою предлагают продать душу дьяволу.
— Что? Что продать? Душу? — удивленно переспросил друг. Видимо, переход от развода Маши к продаже души оказался для него слишком уж резким.
— Ну да. Ну, сюжет просто такой! — поспешил пояснить Игорь. — Ну, книжка такая!
— Ну, и что?
— Нет, вот я и подумал. А вот интересно, если бы мне, скажем, предложили, я бы согласился? А почему нет? В бога я не верю, в дьявола тоже. Почему нет? Вот ты бы согласился, если б тебе предложили?
— Что предложили?
— Ну, что-что! Ну, душу дьяволу продать! Если б предложили. Ты бы согласился?
