они лежали, быстро намокала. С ветвей уже капало. Андрей не заметил огромной, образовавшейся на пленке лужи, и от его неосторожного движения она вся вылилась прямо на них с Верой. Большая часть пришлась, конечно, на его долю, но и Вере тоже прилично досталось. Вера вскрикнула и проснулась.
— Ой! Ты чего!? — в панике закричала она. — Я вся мокрая!
— Ну ладно, ладно!.. Лужа на этой проклятой пленке образовалась, — извиняюще забубнил Андрей, крепко обнимая и прижимая к себе жену. — Я на себя еще больше вылил. Дождь этот чертов…
Вера сразу успокоилась и опять задремала. Лежать на лапнике под пленкой было очень уютно. Мягко,.. тепло,.. дождик сверху по пленке монотонно барабанит… лежал бы себе и лежал… Андрей почувствовал, что тоже начинает погружаться в какую-то сладкую полудрему. Он потряс головой и несильно толкнул жену.
— Не спи! Надо вставать.
— Куда вставать!? Зачем? — открыла глаза жена. — На этот холод вылезать? Давай лучше здесь полежим.
— Куда тут лежать! Идти надо, — решительно сказал Андрей. — Пока совсем не промокли. Чего тут вылеживать?! Этот дождь, может, на целый день теперь зарядил. Нам еще до озера неизвестно сколько идти.
Надо обязательно рубашку наизнанку надеть, — вдруг вспомнил он. — Тут уж не до шуток. Если дело до ночевки в лесу дошло.
Вообще Андрей чувствовал в себе какой-то душевный подъем. Его переполняла энергия и желание действовать. С ним так всегда бывало в моменты реальной опасности. Он как будто сразу же переходил скачком в какое-то особое состояние. Как будто сразу включалась в нем некая специальная экстрем- программа — выживания в чрезвычайной ситуации. Мгновенно отключающая все ненужные эмоции и чувства: сомнение, страх, усталость. И он превращался в некое подобие боевого робота. Действующего по принципу: ресурсы — весь организм, задача — выжить!
Конечно, всерьез на практике проверять ему это еще не приходилось — с ним пока и было-то такое в жизни всего пару раз: однажды вечером около метро, когда к нему пристали три хулигана; и второй раз в экспедиции, когда он тонул в болоте — но ему казалось, что в таком состоянии он способен вообще на все. Идти, сколько надо — сутки,.. двое,.. трое… без сна, без отдыха, не ведая усталости… пока просто чисто физически у организма хватит сил; плыть в ледяной воде; прыгать через пропасти — короче, действовать без страха и сомнений на чисто автоматическом, рефлекторном уровне.
Как живой механизм. Киборг. Биоробот. Пока хватит завода. Бензина. Батарейки-аккумулятора. Ну, или на чем там этот биоробот работает? Какой там у него источник питания? Не важно! Пока в нем есть хоть капля этого самого бензина, он будет все так же безостановочно, целенаправленно и неутомимо бежать, плыть, прыгать — в общем, действовать! Действовать!! Пытаться выполнить заложенную в нем программу. Выжить!! Надо выжить. Выжить! выжить! выжить! Любой ценой.
И, возможно, спасти жену. «Возможно», поскольку с приоритетами ему пока было не совсем ясно. Что важнее? Выжить самому или спасти жену? Хотя вопрос еще пока так остро и резко не стоял, но Андрей уже чувствовал, что все идет не так. Они заблудились, погода ухудшалась, холод, дождь этот проклятый!.. А если озеро не то? Сколько они еще в лесу без еды продержаться? Искать их никто не будет. Он вспомнил равнодушную реплику одного из местных: «Каждый год тут туристы гибнут. Человек пять-шесть минимум. Если человека нет два дня — в лагерь, скажем, не вернулся — можно считать, что все! Климат здесь суровый. Север».
Расcчитывать, короче, не на кого и не на что. Только на себя! Он почти явственно услышал внутри себя знакомый щелчок. В нем включилась боевая программа.
2.
— Вставай! Вставай-вставай-вставай! Вста-вай! — Андрей настойчиво потряс за плечо опять закрывшую было глаза жену. — Все, встаем!
Он решительно откинул край пленки и встал. Холодно, .. сыро,.. ветер,.. дождь какой-то ледяной хлещет… — ужас! Все кругом насквозь мокрое, скользкое, противное: деревья, мох под ногами — все!
— Вставай быстрее! — прикрикнул он на съежившуюся под пленкой и не решавшуюся вылезать на холод Веру. — Идти надо. В пути согреемся. А то простудишься еще, чего доброго.
Жена помешкала еще немного и неохотно вылезла из-под пленки и поднялась на ноги.
— Ну, погодка!.. — сразу же пожаловалась она, поеживаясь. — И холодно-то как!
— Сейчас согреемся по дороге, — пообещал Андрей и двинулся в ту сторону, где он вчера вечером видел озеро.
Рубашку забыл переодеть! — неожиданно пришло ему в голову, и он сразу же остановился, быстро, не обращая внимание на холод и дождь, разделся до пояса, надел рубашку наизнанку и сразу же оделся опять.
— Ну, пошли! — повернулся он к глядящей на него в немом изумлении жене.
— Зачем ты это сделал!? — Вера смотрела на него во все глаза с каким-то даже испугом. (Он там не рехнулся, дескать, часом, от всех этих бед?!)
— Да рубашка просто колючая. Лейбл там жесткий слишком — все спороть забываю! — досадливо отмахнулся Андрей. — Ладно, пошли. А то замерзнем.
Хватит болтать!! Действовать надо! Действовать, действовать, действовать! Вперед!! Время пошло. Если мы сегодня к лагерю не выйдем — будет совсем плохо. Окончательно промокнем, ночью как бы вообще мороз ни ударил — как тогда спать-то? Простудишься наверняка, а то и воспаление легких подхватишь, чего доброго. Как не хуя делать! И что тогда? Я-то ладно, а если Вера заболеет? И идти не сможет? Ладно, лучше об этом не думать.
Самое ужасное, что и возможностей для маневра-то у нас не так уж и много. Да вообще нет! Все на уровне везения. Повезет — не повезет. Чет — нечет. Наше это озеро или не наше? Если не наше, то что делать дальше, я себе пока вообще не представляю! Куда идти?.. В какую сторону?..
Идти-то я, положим, могу сколько угодно, да что толку? Если не знаешь, куда. И главное, сделать ничего нельзя!! Вот что совершенно невыносимо! Был бы конкретный враг, дракон, там, какой-нибудь огнедышащий, с которым можно хоть сразиться. Хоть что-то сделать! Победить или умереть. А тут и сражаться-то не с кем. Разве что с комарами. Они, кстати, исчезли все куда-то. От холода, наверное, попрятались. (Правильно! Молодцы. Я бы на их месте тоже попрятался.)
Мечись, блядь, по этим болотам как последний мудак, шарахайся из стороны в сторону, пока сил хватит. Пока не упадешь. И все может оказаться без толку. Впустую. Весь этот твой натужный героизм. Поскольку от тебя тут в конечном счете почти ничего не зависит. И от всех этих твоих сверхусилий. Абсолютно! Ровным счетом ни-че-го.
Ладно, ладно! Все! Все! Хватит! Не расслабляться. Разнылся! Не ты первый. И до тебя люди в пиздецы попадали. Покруче этого. И ничего, держались.
Писал же тот же Дроздовский в своих дневниках: «Останавливать должны только непреодолимые препятствия, но отнюдь не страх их»? Вот-вот! А у меня как раз пока одни только страхи. Еще и препятствий-то никаких не было, а я уже перепугался весь. Герой, тоже мне!.. Дуй тя горой.
В общем, все! Все!! Хватит лирики. Вперед!! Вперед! вперед! вперед! Только вперед!! Надо сначала до озера дойти, а там видно будет. Может… В общем, посмотрим. Покумекаем. На месте разберемся. Дойти еще сначала надо.
Они двинулись вперед. Время шло, а никакого озера впереди так и не появлялось. Погода же, между тем, все ухудшалась и ухудшалась. Небо окончательно затянуло; дождь усилился и лил теперь прямо как из ведра; ветер ледяной, резкий и насквозь пронизывающий — а на открытых пространствах, так вообще не ветер, а просто ураган какой-то! — и, самое главное, холод! Холод, холод! Температура падала, казалось, буквально на глазах. Еще вчера вечером было относительно тепло, ночью прохладно, утром, когда они только встали, довольно холодно — сейчас же уже холодно было просто по-настоящему! Без шуток. Не холод, а прямо колотун какой-то! Как будто не август на дворе, а по меньшей мере ноябрь. Снег вот-вот пойдет. Даже ходьба не спасала. И тело мерзло, а про руки и лицо так и вообще говорить нечего! Они на холодном ветру просто онемели! Задубели.
Органами чувств Андрей, конечно, ощущал все это: холод, дождь, ветер,.. но, в сущности, ему это было
