просто сидели обнявшись. Когда на следующее утро меня разбудил сигнал побудки, рядом с кроватью была записка, в которой говорилось, что я должен быть на посадочной площадке точно в это время. Я не помню, чтобы писал ее, хотя почерк определенно мой. Но слова, вероятно, принадлежат Каллисте. Она хотела, чтобы я пришел сюда и передал вам вот это.
Витара взял из рук одного из своих солдат бледно-голубую вазу и протянул ее Лемюэлю. Это был простой керамический сосуд, наподобие урн, в которых хранится пепел дорогих людей.
Лемюэль принял урну и грустно улыбнулся:
— Знаешь, мне кажется, что ты абсолютно прав. Каллиста действительно приходила к тебе прошлой ночью, и я, как ее друг, обязательно выполню ее волю.
— Ты считаешь, все это так и было?
— Да, — заверил его Лемюэль, чувствуя, как светлеет его печаль. — Я в этом уверен.
Витара отдал честь:
— Благодарю тебя, мастер Гамон. Я буду скучать по Калли, но, если она этого хочет, я не имею права противиться ее воле.
— Ты благородный человек, — сказала Камилла и, шагнув вперед, запечатлела на щеке капитана легкий поцелуй. — Я понимаю, почему Калли полюбила тебя.
Витара улыбнулся и кивнул на трап лихтера, где члены экипажа нетерпеливо ждали, когда можно будет закрыть люк.
— Вам лучше поторопиться, — сказал он. — Нельзя допустить, чтобы «Киприа Селена» ушла без вас. В конце концов, время и прилив не станут ждать людей.
— Правда не станут, — сказал Лемюэль, пожав руку Витары.
Сервиторы уже загрузили в лихтер все их чемоданы, и Махавасту выбрался из паланкина. Камилла помогла почтенному писцу подняться по трапу, а капитан увел гвардейцев с посадочной площадки.
Лемюэль последовал за своими друзьями. Когда экипаж закрывал люк, он успел, как ему казалось, бросить последний взгляд на Просперо. Но в этом он ошибался.
«Киприа Селена» подняла якорь точно по расписанию и с плавной грацией отошла от стоянки. От центрального причала орбитального дока в пространство устремились многочисленные серебристые стрелы, и на орбите стало тесно от многочисленных военных кораблей. Боевые баржи Тысячи Сынов покидали свои стоянки и отправлялись в дальние уголки Галактики, а следом за ними от Просперо удалялись эскадрильи боевых крейсеров.
Управление этим грандиозным балетом требовало немалого мастерства. «Фотеп» возглавил армаду, мощи которой хватило бы на то, чтобы уничтожить всю планету, направляясь к дальнему краю звездной системы, а «Анхтауи», «Наследник Просперо» и «Киммерия» уводили такие же флотилии в противоположные концы владений Тысячи Сынов.
Приказ рассредоточить космический флот пришел с пометкой о высшей степени тревоги, и боевые группы отправились к местам назначения на предельной скорости. Ни один из капитанов не знал причин тревоги, но им были даны строжайшие инструкции не открывать последующих приказов, пока они не доберутся до цели.
Всем командирам кораблей было совершенно ясно, что подобная расстановка сил ослабляет защиту Просперо, но никто не осмелился поставить под сомнение прямой приказ примарха. Какой бы ни была цель подобного маневра, им не подобало задавать вопросы. Их единственным долгом было выполнение приказов.
При движении на орбите военные корабли имели преимущество перед гражданскими судами, так что «Киприа Селена» транзитный коридор был предоставлен только через шесть часов после старта. После чего старший штурман наконец-то вывел корабль в открытый космос и отдал приказ запустить плазменные двигатели, чтобы добраться до пункта варп-перехода.
Оттуда, если на то будет воля варпа, до системы Транкс оставалось три недели пути.
Направление старта оказалось удачным, и вместо четырех дней «Киприа Селена» достигла безопасной дистанции от звезды Просперо за трое суток. Корабельный навигатор подтвердил, что течения в варпе спокойны, насколько это возможно, и старший картограф проводил последние проверки координат для варп-прыжка, чтобы передать их в модуль навигатора.
Лемюэль и Махавасту болтали о своих будущих планах под огромным куполом смотровой площадки, а Камилла и Чайя, взявшись за руки, прислушивались к обратному отсчету, доносившемуся из громкоговорителей, висевших на отделанных деревом стенах.
Из прозрачного купола, расположенного над кормовой частью корабля, прекрасно просматривался весь его корпус, уходящий вперед на шестьдесят километров и заканчивающийся тупым носом. Для судна, предназначенного для перевозок огромных запасов боеприпасов, солдат и громоздкого военного оборудования, «Киприа Селена» отличалась почти роскошными условиями.
Все четверо легко приспособились к жизни на борту, тем более что каюты, предоставленные им сбитым с толку клерком, явно предназначались для высокородных пассажиров.
— Примерно через два месяца ты уже будешь на Терре, — сказал Лемюэль Махавасту. — Вернешься в Уттарпату и займешься составлением каталогов найденных в развалинах записей. Как я слышал, комплектование фондов Новой Александрии закончилось, но должны быть и свежие поступления. Они сильно сглупили бы, отказавшись от твоей помощи.
— Возможно, — согласился Махавасту, тяжело опираясь на эбонитовую трость с золотой ручкой, украшенной нефритовым глазом. — Хотя, боюсь, я слишком стар для таких переживаний.
— Чепуха, — возразил Лемюэль. — Ты еще полон жизни.
— Ты очень добр, Лемюэль, — сказал Махавасту. — Но я думаю, что, скорее всего, сосредоточусь на своих воспоминаниях. На тех, которые смогу собрать.
— Я бы с радостью их прочитал.
— Наверное, с большей радостью, чем я буду их составлять.
Лемюэль не стал отвечать, а только улыбнулся. К ним подошли Камилла и Чайя. В обзорном отсеке собралось около шестидесяти человек, желающих понаблюдать за погружением корабля в варп. Всех их объединяло любопытство, смешанное с немалой долей страха перед таинственным царством варпа.
«Если бы они только знали, — подумал Лемюэль. — Они предпочли бы зажмуриться, лишь бы не заглядывать туда, где царят ужасающие силы».
— Осталось совсем немного, — сказала Камилла.
— Да, — согласился Лемюэль, когда обратный отсчет достиг одной минуты. — Мне уже почти жаль расставаться с этим миром.
Изображение за стеклом замерцало, нарушенное обширными лепестками пустотных щитов, активированных перед варп-прыжком.
— Теперь уже скоро. — Камилла взяла Лемюэля за руку.
— И все будет кончено, — сказал он.
До перехода оставалось тридцать три секунды, как вдруг раздался вой сирены.
Механический голос сменился пронзительным воем помех. На стенах зажглись красные лампы аварийного освещения.
— Что происходит?! — воскликнул Махавасту.
Лемюэлю нечего было ответить, но признаться в своей неосведомленности он не успел. За бортом «Киприа Селена» вспыхнул призрачный мерцающий свет. Яркий луч пожелтевшим когтем разорвал ткань реальности, из прорехи хлынуло сияние, прогнавшее темноту вокруг огромного транспорта. Разрыв становился все шире и шире, ослепительные лучи потустороннего света хлестали из него во все стороны, словно кровь из раны.
В клубящемся водовороте проявился огромный силуэт, похожий на нож мясника.
Первым вышел боевой корабль хищных очертаний, с серо-стальным корпусом, из которого угрожающе торчали артиллерийские батареи и торпедные люки. Носовая часть имела форму лемеха, но в его облике не было ничего мирного. Этот корабль предназначался для войны.
Вытянутая форма и гладкие очертания выдавали в нем межзвездного охотника, убийцу
