— Она была для меня целым миром, — сказал в заключение Лемюэль.
— Как жаль, — вздохнула Камилла. — Я ничего этого не знала. То есть я видела ее, когда дотронулась до тебя еще на Агхору, но ничего не поняла. Почему ты никогда не рассказывал нам о Малике?
Лемюэль пожал плечами:
— Я не люблю говорить о том, что она умерла. Чем чаще я это повторяю, тем более реальным и бесповоротным становится этот факт.
— Ты считаешь, что сумеешь это изменить?
— Какое-то время я думал, что смогу, — признался Лемюэль. — В некоторых книгах я читал о возвращении мертвых к жизни, но эти указания слишком расплывчаты. Мне ничто не помогало, но потом представилась возможность вступить в орден летописцев, и я ухватился за этот шанс и подал прошение назначить меня в Легион Тысячи Сынов.
— Почему в Тысячу Сынов?
— Я знал, какие о них ходили слухи, — ответил Лемюэль. — А ты?
— Я не прислушиваюсь к слухам, — улыбнулась Камилла. — Я их создаю.
Лемюэль засмеялся:
— Туше, моя дорогая. В поисках лекарства для Малики я наслушался довольно историй о колдовстве Тысячи Сынов. Я слышал передаваемые шепотом истории о том, как много их воинов пострадало от ужасных мутаций, и о том, что Магнус спас свой Легион. И я решил, что, поучившись у них, я смогу вернуть Малику.
— Ох, Лемюэль. — Камилла взяла его руку и поцеловала. — Поверь, нет никакого возвращения мертвых. Я знаю. Я дотрагивалась до трупов и прислушивалась к их жизням, ощущала их любовь и боль. Но во всем этом я ощущала радость от жизни, когда они были живыми и были живы их близкие. В конце концов, это лучшее, на что мы можем надеяться, верно?
— Вероятно, ты права, — согласился Лемюэль. — Но я так сильно старался.
— Она знала это. Она видела, что ты любишь ее и стараешься спасти.
— Можно, я принесу тебе ее вещицу? — спросил Лемюэль. — Возможно, ты сумеешь ее прочитать.
— Конечно, все, что в моих силах, Чайя. Ты и сама это знаешь, — каким-то сонным голосом произнесла Камилла.
Лемюэль нахмурился:
— Ты только что назвала меня Чайей?
— Конечно... А что? Это же... твое имя, — ответила Камилла. — Правда, любовь моя?
Рука Камиллы бессильно упала на постель, и ее глаза широко раскрылись. У Лемюэля перехватило дыхание. Она стала хватать ртом воздух, а левая половина лица вдруг сморщилась, словно его кто-то стиснул изнутри.
— Камилла, нет! Нет!
Ее кулаки сжались, комкая простыню, а тело напряглось, как в эпилептическом припадке, в глазах вспыхнула безумная ярость, а в уголке рта показалась кровь. Потом все тело Камиллы изогнулось от боли, а на лице возникло выражение безмолвной мольбы.
Лемюэль бросился к дверям.
— Помогите! Ради Трона Терры, помогите! — кричал он.
— Ты их видишь? — спросил Фозис Т’Кар.
— Да, — ответил Хатхор Маат. — Увидеть их не проблема. Гораздо сложнее что-нибудь с ними сделать.
— Пожалуйста, — молил Лемюэль. — Сделайте хоть что-нибудь.
После того как он позвал на помощь, в палате Камиллы закипела бурная деятельность. Чайя вернулась не с медиками и не с техниками для установки каких-нибудь приборов, а с двумя капитанами Легиона Тысячи Сынов. Она представила Лемюэлю Фозиса Т’Кара, капитана Второго братства, и Хатхора Маата, капитана Третьего братства.
Да, у нее точно были хорошие связи с Легионом.
Пока Фозис Т’Кар силой своей мысли удерживал Камиллу в неподвижности, невероятно красивый Хатхор Маат обхватил ладонями ее череп. Он прикрыл глаза, но по движению зрачков под веками было ясно, что Астартес пользуется другим зрением.
— Их там шесть штук, они глубоко спрятаны и быстро растут, — сообщил он. — Мерзкие белые твари. Личинки еще не вылупились, но осталось совсем немного.
— Вы сможете ее спасти? — спросила Чайя голосом резким, как звук бьющегося хрусталя.
— А чем мы, по-твоему, занимаемся? — сердито бросил Фозис Т’Кар.
— Это хитрые маленькие бестии, — прошипел Хатхор Маат. Он покрутил головой и провел ладонями по черепу Камиллы. — Органические усики, как якоря, проникли в тело мозга и прицепились к нервным волокнам. Придется их понемногу выжигать.
— Выжигать? — в ужасе повторил Лемюэль.
— Конечно, — сказал Хатхор Маат. — А как иначе я могу от них избавиться? А теперь помолчите.
Лемюэль сжал руку Чайи, и она ответила ему тем же. Несмотря на то что до сегодняшнего дня они ни разу не встречались, их объединила любовь к Камилле. По напряженным мышцам на груди и руках было видно, что Камилла пытается биться в агонии, но Фозис Т’Кар без всяких видимых усилий не давал ей шевельнуться.
— Я тебя вижу, — произнес Хатхор Маат и согнул указательный палец, словно ловил рыбу.
Лемюэль уловил тошнотворный запах гари.
— Ты делаешь ей больно! — закричал он.
— Я велел тебе молчать! — гаркнул Хатхор Маат. — Стоит только ошибиться на волосок, и я могу сжечь нервный узел, управляющий работой легких или перекачиванием крови. Я добрался до этой твари и теперь медленно кипячу ее заживо.
Он удовлетворенно хмыкнул:
— Ага, тебе это не нравится? Пытаешься закопаться глубже? Ладно, посмотрим.
Хатхор Маат растопырил пальцы и охватил череп Камиллы. Запах горелого мяса усилился, но Астартес продолжал улыбаться. Его манипуляции продолжались не меньше часа, и наконец Хатхор Маат кивнул, довольный результатом:
— Один. Два. Три. И четыре... Эти готовы.
— Ты всех уничтожил? — спросил Лемюэль.
— Не говори глупостей. Это всего лишь усики первого яйца. Эти существа очень упрямы и не сдаются без борьбы. Сейчас яйцо не закреплено, и надо поскорее удалить его, пока не выросли новые щупальца. Фозис Т’Кар?
— Я его зацепил, — откликнулся капитан Второго братства.
Фозис Т’Кар поднес руку к уху Камиллы и изогнул пальцы, как будто открывал самый сложный из замков. Пальцы у него оказались неправдоподобно гибкими, и Лемюэль с замиранием сердца увидел, что он стал постепенно сжимать кулак.
— Сохрани нас, великая Инкосазана! — вскричал Лемюэль, когда из уха Камиллы показалось что-то влажное и извивающееся.
Существо было похоже на обыкновенную личинку, и ее покрытое слизью тело отчаянно извивалось, безуспешно сопротивляясь невероятной силе Фозиса Т’Кара.
Личинка шлепнулась в подставленную овальную чашку, забрызгав блестящий металл кровью и слизью. От одного взгляда на это существо Лемюэля сразу начало тошнить.
— Не окажешь любезность? — с усмешкой произнес Фозис Т’Кар, протянув ему плошку.
— О, конечно, — пробормотал Лемюэль.
Он взял плошку кончиками пальцев за самый край и вытряхнул зародыш психнойена на выложенный
