– Я могу быть неточной, потому что в голове у меня – каша, но через дня два, три я буду готова абсолютно.
– Ты записала все, что было на кристаллах в свою голову?
– Рассел ты так быстро догадываешься, что мне становиться страшно.
– Ты действительно так сделала? Ты сумасшедшая.
– Нет еще. Пока обошлось. Но повторной процедуры мой ум не перенесет.
– Ну и голова у тебя.
– Плавать с такой головой неудобно, на дно тянет. В воде мне стало плохо, если бы не ты, мои тайны буквально пошли бы ко дну. Оставим шутки и перейдем к делу. Сначала заявление о намерениях. Мне не нравиться, что за моей спиной происходит возня. И я не буду ждать, пока явиться конвой с арестом. Я намерена защищать себя. Кажется, на Плутоне все решили. Так нет же. Ко мне приставили тебя. Плюс тайная слежка. Расспросы моих друзей. Я понимаю Дмитрия. Мне самой хотелось пару раз дать Доновану по физиономии только за этот месяц. Он прилетал сюда и угрожал мне. Позже я получила письмо от Светланы Бернц полное сладкого яда. Сложилось впечатление, что меня провоцируют.
Когда я возвращалась на Землю, больше всего меня интересовало мое здоровье. Рассказ Светланы и реакция Алика потрясли меня до глубины души. Мне даже было наплевать, к каким последствиям приведут будущие исследования. Я хотела домой и хотела знать кто я.
Я встретила Тома, потом ребят, из разговоров с ними я поняла, что нельзя успокаиваться. Простая логика – нужно искать способы защиты. Я поняла, что не знаю людей, с которыми мне предстоит тесно общаться. Собрать информацию было разумным ходом.
– Ты превратила нас в своих врагов, а 'врага надо знать в лицо', так, кажется, говорили в твои времена. Эл, ты агрессивна, как подросток, который видит во взрослых источник своих бед. И ты дала друзьям задание накопать компромат на нас.
– Да. И не только. Мне продолжать?
– Да, пожалуйста. Обещаю, что не стану тебя прерывать.
Эл остановилась. Курк на нее не смотрел, сидел, прикрыв глаза. 'Впитывает', – подумала Эл. Она перестала ходить по комнате, чувствовала, как начинала нервничать. Она уподобилась Курку, села на небольшой диванчик, откинула назад голову и закрыла глаза. Эл продолжила медленно, ее голос постепенно стал убаюкивающим.
– Вы первые увидели во мне врага. Я не святая, не удержалась, чтобы не ответить тем же. Рассел, мне было очень приятно знать, что ты стараешься понять меня. Еще раз, спасибо. Ты знаешь больше других. Вы рылись в моем прошлом на том основании, что общество наделило вас такой функцией, но кое- кто начал смешивать службу с личными интересами. Я изучала вас всех, потому что мне стало интересно, с кем я имею дело. Каждый искал правду сообразно своим целям. Бог нам всем судья. Я все силилась понять, что же происходит? Ну не велика я птица, чтобы вокруг меня так прыгать.
Когда я заполняла документы на диплом, мне потребовались данные из академического архива. Какая-то сила подтолкнула меня к поискам. Мне захотелось увидеть те топографические карты, которые я сделала во время полета. Я хотела посмотреть взрыв астероида. Явление редкое, я была так близко. Я удивилась, прошло два месяца, а карт нет в реестре. Не поверю, что они не пришли на Землю.
Дальше удивляться пришлось еще больше, когда я решила прочесть заключения экспертов о гибели 'Тобоса'. Я со счета сбилась, на скольких допросах я побывала. Я давала точные сведения о происходивших на борту событиях. Мне приходилось много раз повторять одно и тоже. Я помню свои рапорты. Информация с корабля шла до момента взрыва. Но когда я прочла заключение у меня возникло чувство, что я никуда не летала, что я служила да другом корабле. Со строкой: 'назначение рейса' произошла метаморфоза, вместо названия 'спасательная миссия' там значилась 'научная экспедиция'. Оказывается это Лондер меня спас, а не я его. Какие авторитетные подписи там стоят. Я была на борту, я видела катастрофу своими глазами, а обнаружила такой бред, что возмущению моему границ не было. Это я сейчас могу говорить спокойно, а тогда мне убить хотелось всех, кто состряпал эту ложь. Когда я потом благодарила Ставинского, а он принял мои слова с благодарностью, он представить не мог сколько в них было сарказма.
Я хочу объяснений. Я хочу ответа, почему Лондера пустили на Землю, а меня – нет? Почему не сделали грамотного медицинского обследования? Зачем эти заячьи прыжки, если было так просто установить, что я ненормальная? Год прошел. Я четыре года не была на Земле. Медицина только подходит к пониманию влияния долгого пребывания человека вне планеты и далеко в космосе. Все сроки для исследований вышли. Ни одна коллегия врачей не возьмется констатировать, что меня подменили, как утверждает Донован. Изменения в моем теле закономерны. Если я пройду обычный курс реабилитации, все процессы будут восстановлены. Я без специальной медицинской подготовки это выяснила. Меня хотят записать в мутанты и вышвырнуть с родной планеты. А я не позволю. Лондер этот месяц по моей просьбе проводил независимое обследование. У него на руках восемь тысяч тестов. Я носила датчики не одни сутки. Один завтрашний день уже ничего не решит. Я могу заподозрить, что интерес ко мне Светланы Бернц и других служб, которые за ней стоят, весьма специфический. Версий две либо ложь относительно гибели Тобоса, либо мое происхождение из прошлого. Я поищу ответ, какой камушек Светлана в действительности носит за пазухой? Алика я ей не прощу.
Рассел, если меня попытаются травить за связь с Галактисом, как это было с многими до меня, я устрою публичный скандал. Я даже разрешу залезть в мою память. Рассел, ты должен знать, в чем дело. Ты инспектор. Если не знаешь, значит, тебя используют.
Эл открыла глаза и подняла голову. Курк давно пристально смотрел на нее, она чувствовала, но виду не подавала.
– Рассел, ты плохо выглядишь, – посочувствовала она.
– Это не все.
– Не-а. Время идет. Если ты сейчас меня арестуешь, процесс обработки информации в моей голове все равно будет продолжаться, возникнут новые подробности, если не сойду с ума до завтра. Я не позволю инспекторам допрашивать меня в тихих кабинетах. Я потребую публичного разбирательства, и потребую человек пятьдесят свидетелей. Я капитан, у меня есть такая привилегия. Если меня не убьют, начну порциями выдавать информацию, юристам придется потрудиться ее проверить. – Эл приставила палец к виску. – В моей голове коды и корешки страниц. Мой ум хорошо тренирован, чтобы запоминать такую информацию. Я точно скажу, где искать. Если попытаются изъять, есть копии, я скажу, где они спрятаны. Неудача экспедиции кому-то стоит поперек горла. Я – живой свидетель. Галактис предупреждал, что корабль погибнет, было известно даже, как он погибнет. Экипаж не знал. Не это ли теперь называется научной экспедицией? Некоторым чинам Космофлота придется расстаться со своими должностями, когда ложь выйдет наружу. Я соглашусь не трогать эту кучу дерьма и беспокоить мертвых, если меня оставят в покое. Биологическое исследование завтра и – все. Никаких разговоров о мутантах и предательстве. Иначе, я за себя не отвечаю. Лучше умереть, чем знать, что мне сотрут память или отправят в колонии.
– Эл, ты монстр…
– Прости, я устала, у меня мозги кипят. Пойду спать ни на что другое я не способна.
– Я не останусь.
– Воля твоя, – ответила Эл и вздохнула.
– Завтра я заберу тебя. И мы продолжим этот разговор.
– А как со свободой перемещения?
– Со мной – куда угодно.
– У меня еще не отобрали катер?
– Он твой.
– Тогда я хотела бы встретиться на побережье, – предложила она.
