– Я все жду, когда ты решишься выйти из засады.
Он удивился ее веселому тону, бодрому, после напряженной тренировки. Она не улыбнулась. Лицо было спокойным и светлым.
– Значит, заметила? – спросил он.
– Ты сильно пылил, когда шел сюда.
– А мне казалось, что ты так увлечена тренировкой, что ничего не видишь.
– Значит, ты ничего не знаешь о сражениях, – заключила она.
– Ты ловко с ним управляешься, – похвалил ее Том или подумал, что похвалил зря.
Эл безо всяких эмоций подняла арбалет и выпустила стрелу в центр мишени. Там уже торчало несколько. Том кивнул в сторону лежавшего на песке меча.
– Зачем тебе это? Уж, не собираешься ты ли ты пустить его в ход? – спросил Том, и хитро улыбнулась. Он лукавил, пряча за шуткой свое беспокойство.
– Я думаю, ты сам ответил на первый вопрос. Если придется драться – буду драться. Это ответ на второй вопрос, – опять бесстрастно сказала она.
Эл снова выстрелила. Стрела вонзилась рядом со своими предшественницами. Том пожалел, что разрешил ей взять оружие. Появилось раздражение. Последние дни он много думал о ней и о накалявшейся вокруг ее возвращения обстановке. Он давал ей сводки, Эл бесстрастно их изучала и молчала, он не чувствовал себя уверенно. Беспокойство немного его выбивало из обыденного ритма работы. Работы хватало всегда, а еще Эл, чем дальше, тем страннее. Он старался понять, что происходит в ее голове, спрашивать не решался. Вот уже месяц ее жизнь идет по размеренной схеме. Она, как механизм, повторяет свои действия. Эл стала бесстрастной, холодной и чужой, он терял с ней контакт. Эл точно готовилась к войне. Он решил, что пора вмешаться, внести ясность в ситуацию, напомнить о разговоре, о вопросах, которые остались без ответа. Он был достаточно терпелив.
– О чем ты думаешь? Если не тайна? – спросил он. – Ты замкнулась.
– Я вспоминаю, как могу точно, все, что случилось за эти годы, – ответила она.
– Годы? Ого, – удивился Том. – А оружие причем?
– Оно дисциплинирует, – ответила Эл, снова подняла арбалет и выстрелила. Конечно, попала.
– Какой в этом смысл? Ты ни разу не промахнулась. Там уже десяток стрел. Ты отлично стреляешь.
– Точнее тридцать две. Дело в том, как стрелять, – неопределенно ответила она. – Я должна попадать всегда, сто, тысячу или один раз. Стрела только инструмент.
– Уж не собралась ли ты в средневековье? – спросил Том, стараясь улыбнуться.
– Думаешь, решила сбежать? – отозвалась она. Механизм взвизгнул, она вскинула руку и прищурилась. – Не беспокойся. Если я решусь, ты узнаешь одним из первых.
– Оружие, – продолжала она, – нужно мне для того, чтобы вспомнить.
– Как это? – поинтересовался Том. – Например.
– Например, – стала объяснять Эл. – Когда мне было десять лет, я познакомилась с замечательным, может даже лучшим из воинов. Я заявила, что тоже хочу владеть мечом. Он дал мне свой. Он оказался тяжел для меня, и я поранилась. Было очень больно. А он сказал: 'Прежде чем причинять боль другим, пойми сама, что это такое'. Потом он взял мои руки в свои. Он показал мне азы своего искусства. Не искусства убивать, а искусства владеть собой.
Эл показала жестом, как это было, чуть присела. Она закрыла глаза и начала двигаться. Все выглядело правдоподобно.
– Вот так это было. Он помогал мне, передавая свое учение. Я до мелочей вспомнила каждое его движение. Он пообещал, что я стану воином, когда вырасту. – Эл ткнула себя пальцем в лоб. – Сначала все происходит здесь. Если бы он знал, в какой неожиданной форме мне пригодиться его мастерство.
– Не подумал бы, что ты будешь жить сказкой.
– Совсем не сказкой. Я залезла в твой архив, там нашлось много полезного в разделах по боевым искусствам. Со всей вашей цивилизацией я забыла, каким опытом наградило меня прошлое. – Она усмехнулась
– По-моему это не совсем то, что стоит делать. Мне представить страшно, что ты пустишь в кого-то стрелу, а еще страшнее, что не промахнешься.
В тоже мгновение Эл подняла арбалет и прицелилась в Тома. Движение было таким же, какое он видел на протяжении всего их разговора. Том рефлекторно сгруппировался. Страх овладел им.
– Это твой страх, а не мой, – пояснила Эл. – Ты не понял, о чем я говорю.
Она увидела его глаза, изумленные с остатками страха. Такого она себе никогда не позволяла, но как иначе доходчиво ему объяснить, что она не собирается убивать. За каждым выстрелом стояло сосредоточение воли, контроль мыслей и эмоций, точнее их отсутствие. Она училась владеть собой одним из доступных, понятных ей способов.
– Я учусь контролировать себя и изучаю. Это трудно. Хотя, кажется, я всю жизнь только это и делаю. Я ничего о себе не знаю, все, что было со мной, иногда действительно напоминает сказку, я жила в ней как живу здесь. Оказывается, я очень многое забыла. Этот мир – всего лишь одна из реальностей, в которых я жила. Нынешняя моя жизнь немало этому способствовала. Я чуть не убила в себе живого, любопытного, искреннего человека. Я хочу вернуться к себе самой, а не быть тем, что из меня хотят сделать, только в этом случае я смогу действительно быть полезной. Тогда я сделаю, что должна и вернусь. Так было всегда. Так будет.
Том внимательно ее слушал. Испуг прошел, он уже понял, что она хотела сказать своей выходкой, но раздражение, возникшее раньше, осталось. Он очень хотел ее понять, даже обязан был в сложившейся ситуации.
– А зачем оружием махать? – снова вернулся он к своему беспокойству.
– Да пойми ты, Том, я никогда не смогу так просто пустить его в ход.
– Не уверен, – решительно возразил Том.
Она промолчала, глубоко вздохнула и положила оружие на песок, отстегнула от пояса запасной колчан. Том оценил, что в нем не меньше двух сотен тонких стрел. Арбалет был современный – заряжался автоматически из магазина.
– Эл, когда ты такая, это означает, что принято решение, которое ты очень хочешь воплотить в жизнь. Может, поделишься. Я не посторонний.
– Если ты ждешь ответа на свой недавний вопрос, то я не готова дать ответ. Время еще не пришло.
– Чего ты ждешь?
