Алика тоже. Мне показалось или ты собираешься Эл искать? Скрытничать бесполезно, - заявил он.
- Какие же вы все опытные, научил на свою голову. От вас не скроешься. Да, мне стало интересно. Скрывать не буду. Однако о поисках и речи быть не может. Затея безумная, я за нее не возьмусь. В мой договор с Галактисом такие действия не входят. Просто мне стало очень интересно, что за человек была ваша Эл, - Амадей говорил непринужденно, словно обсуждал обычное дело.
Дмитрий посмотрел на него устало и сурово.
- Я знал, что ты не будешь ее искать. Сейчас это бесполезное занятие.
- Не ты ли утверждал, и не вчера ли, что встретишься с ней?
- И сейчас утверждаю. Я знаю, что мы встретимся.
- Откуда?
- Чутье. - Дмитрий слабо улыбнулся. - Как объяснять такое словами? Оно либо есть, либо нет. Про ваши общие интересы с Курком не сложно было узнать. Спасибо, что не стал лукавить.
- Хочешь высказаться? - предположил Амадей.
- Хочу.
Амадей указал ему, где сесть. Дмитрий отказался. Он прошел к окну и стал смотреть в темноту. Амадей подумал, что такой же мрак, должно быть, существует у него в душе. Дмитрий оставлял у него впечатление мрачной натуры. Амадей был уже согласен с Расселом, Дмитрий оказался самым сложным человеком среди молодых людей. Задиристый характер и легкость в общении были своего рода защитой внутреннего мира от посягательств посторонних. Их общение касалось только совместной работы, если Амадей пробовал говорить по душам, Дмитрий переводил разговор в шутливое русло. Он обозначил для себя определенную границу, за которую Амадею до сих пор не удалось проникнуть. Он не стал говорить с пилотом о капитане только потому, что был не уверен, что Дмитрий захочет с ним делиться. Сегодня он пришел сам. Чутье. Как не поверить ему. Амадей был готов пожертвовать сном, чтобы услышать версию их отношений.
- Трудно без нее? - спросил Амадей.
- Привык, - ответил Дмитрий. - Она всегда меня журила, что я живу по инерции, что не принимаю сам решений, иду на поводу у обстоятельств. Она была главным обстоятельством, которое заставляло меня сдвинуться с места, и начать действовать. Сейчас не иначе.
- Ты недооцениваешь себя. Ты герой в глазах соплеменников и близких.
Амадей хитро посмотрел на него. Дмитрий ответил насмешкой.
- Я герой оттого, что другого выхода не нашел. Это геройство от безысходности - я погибнуть хотел, но не просто попасть под удар - это глупо. Я хотел в бою умереть, там, где предел возможностей, где моих сил не хватит. Я искал смерти, а она убегала от меня. Я стал тем, что есть.
- Ты веришь во встречу, а что будет, когда вы встретитесь? - спросил Амадей.
- Я так далеко не загадываю. Я говорил, что буду ее искать, не теперь, потом, главным образом, потому, что я знаю причину. Эл добровольно оказалась по другую сторону. Тут мы с Расселом сходимся, но он думает, что Эл сделала глупость, а я уверен, она почувствовала силу и право сцепиться с этим гадом. Она ушла добровольно. А однажды, может быть, я вытащу ее оттуда.
- Я не знаю никого, кто совершенно добровольно отправился к Нейбо. Даже среди его союзников таких нет. И никого не знаю, кто по собственной воле, живым ушел от него, - говорил Амадей, надеясь спровоцировать Дмитрия на большую откровенность. - Ты же видишь, что мы вывозим.
Пилот слегка улыбнулся и промолчал. Амадей осознал, что для Дмитрия история выглядит в ином свете.
- Ты думаешь, что у нее получиться? - осторожно задал вопрос Амадей.
Дмитрий хмыкнул в ответ. Ничего не ответил, обвел комнату взглядом. Молчал, молчал. Потом закрыл глаза.
- Не знаю. Просто хочу верить.
- Позволь спросить? - вкрадчиво проговорил Амадей. - Возможно, я касаюсь чего-то личного, извини, можешь не отвечать. Если ты знал, тогда почему твои действия после ее исчезновения напоминают бойню? Ты же мстил.
Дмитрий поднял тяжелые веки и его черные очи, как две иглы впились в Амадея. Тот слабо улыбнулся.
- Не злись. Я совсем не осуждаю тебя, - мягко проговорил он. - Мне когда-то потребовалось много лет, чтобы избавиться от переживаний подобных тем, что сейчас живут в твоей душе. Мне пришлось все потерять.
Амадей не договорил, задумался. Дмитрий напряженно смотрел на него. Таким Амадея он еще не видел. Он показывал им не больше того, что они имели право видеть. Подозрение, что Амадей много старше, чем он выглядит, закралось у Дмитрия уже давно. Уж очень большой опыт. За несколько лет такими познаниями не обзаведешься. Это тело - форма, он, наверное, старше Рассела. Сейчас, когда он так странно смотрел на него, точнее сквозь него, Дмитрий представил себе его древним старцем. Взгляд мудреца. Дмитрий отвел глаза в сторону и тяжело вздохнул. Он сам пришел сюда для разговора, значит, нужно отвечать на вопросы.
- Я сердцем не был готов принять ее исчезновение, умом понял, а душа не могла смириться, - ответил он на вопрос Амадея. - Уж так устроен человек, все думаешь: 'Ну, случиться. Не сейчас. Потом. Когда- нибудь'. Потом - бах, как все скоро. Становится больно. Мне и сейчас больно. Мне, порой, кажется, что я чувствую, что с ней происходит. Жуткое что-то. А я друг и рядом меня нет. Глупо. По-детски. Только меня злит, что она не взяла меня с собой. Да, я мстил, даже рефлексом обзавелся, как вижу пиратское судно, так и хочется долбануть по нему. Я даже промахиваться перестал.
Несколько фраз и все сжатое сдавленное, запрятанное в потайные уголки души прошлое вырвалось наружу.
- Не будет мне покоя пока Элька, где-то там. Я мстил. Я мстил, потому что моя душа не могла смириться с тем, что она ушла, - его голос дрогнул, он проглотил комок.
Дмитрий отвернулся к окну, оперся руками об огромный подоконник, наклонил голову.
Амадей молчал, тер подбородок, с жалостью смотреть на него. В этом парне была большая сила, он чувствовал, он понимал. Он, пожалуй, единственный человек из всех, кто безоговорочно верит в своего потерянного друга. Понимает ли он, что сейчас мало, кто верит в возвращение капитана. Остальные уже пытались уговорить себя, что их капитан мертва. А те, кто ее послали, уверились в провале своего замысла. Для них она - потерянный шанс. Дмитрий живет верой. Эта девушка незримо стоит рядом с ним. Амадею еще было трудно найти корни этой связи, смысл этой тайной привязанности. Не любовь, определенно не любовь. Амадей уже знал об отношениях нынешнего капитана и этой Эл. Амадей не видел, чтобы Дмитрий выказывал хоть какую-то ревность. Здесь было другое.
- Сядь, - попросил Амадей и указал на сидение у окна. Дмитрий подчинился. - Скажи, как давно ты это чувствуешь? Я имею в виду связь с вашим капитаном.
Дмитрий усмехнулся.
- Насколько могу припомнить, - задумчиво и тихо сказал Дмитрий, потом по-детски улыбнулся пришедшему воспоминанию, - мы даже коленки в детстве одновременно разбивали. Эл в одном конце двора, а я в другом. И летаем мы почти одинаково. Точнее летали. Я часто видел полет как она, я проверял, копался в ее картах полета. Я иногда чувствовал, что она будет делать, чувствовал, когда ей плохо. Она тоже меня чувствовала. Иногда. Все было непостоянно и спонтанно. Жаль, что мы не задумывались, не понимали цену этих свойств. Следовало бы практиковаться, теперь я бы знал, где она, что с ней. Люди так могут. Теперь я знаю. Мы не тому учились.
- Извини. Извини, что заставил вспомнить, - попросил прощения Амадей.
Дмитрий посмотрел на него. Лицо наставника было напряженное, оно сразу точно постарело вдвое, и глаза совсем не молодого человека. Амадей по-прежнему смотрел сквозь него или глубоко внутрь его. Он что-то видел. Всего мгновение. Амадей поднял брови, скосился.
- Ты сирота? - спросил он вдруг.
- Да. Родители погибли, а бабушка умерла от старости, - подтвердил Дмитрий. - Откуда ты узнал?
Амадей приложил палец к губам.
- Никто не знает и хорошо, - сказал он уже с улыбкой. - Вы что-то вроде сестры и брата. Эл тебя
