за спиной ведущего. Они вынырнули на опушку леса, сильно пахло гарью, в горле стало еще сущее и он закашлял.
Кое-где от домов остались только печи, кое-где на половину уцелевшие домики, все - остаток большого пожара - это и было Тимофеевкой. Деревушка почти вся выгорела, кругом не было следов артобстрела, ее подожгли отступающие части немецких войск. Они зашли в квадрат обгоревших, еще не рухнувших стен. У Ёсафа закралось подозрение. Ни штаба, ни солдат, нет людей. Почему его не отвели в штаб, а пригнали сюда?
- Никого? - спросил тот из солдат, которого Ёсаф посчитал командиром. - Осмотримся для порядка.
Он остался с Ёсафом, пока раненый и беловолосый обходили остатки домов, что они могли различить. Гарь ела глаза. Тут можно ориентироваться разве что, определяя друг друга по кашлю, которым не по разу заходился каждый из бойцов. От бега и удара у Ёсафа разболелась голова, дым усил боль, ему стало совершенно все равно, что с ним сделают.
К ним из сизого марева вышел высокий раненый.
- Местных нет. На дороге танки. Если кто явиться, то не ближайшие полчаса, - сказал он.
Окраинный дом уцелел лучше других, сюда они затолкали своего пленного. Ёсафа развязали, напоили водой и хлопнули по плечу.
- Ты помнишь язык? - обратился к нему самый молодой солдат, речь его опять показалась ни немецкой, ни русской.
Ёсаф смотрел на него с недоумением. Звук родной речи, голос мягкий. Пилотку солдат сунул под ремень. Он был вооружен автоматом немецкого образца, Ёсаф догадался, что это его оружие. Собственное оружие он либо потерял, либо не имел.
- Ты женщина? - спросил Ёсаф с недоумением по-немецки.
- Дошло. У этого не самый худший результат, - сообщил раненый солдат и улыбнулся.
- Вы русская разведка? - спросил он по-немецки. - Я пленный? Я ничего не знаю.
- Имя? - спросила женщина.
- Хельмут Отто…
- Ёсаф, - перебила она.
Он почувствовал прикосновение к своим вискам. Она смотрела ему глаза в глаза.
- Домой хочешь?
- В Мюнхен?
Она перестал смотреть на него, продолжала сидеть на корточках перед ним, оглянулась на своих спутников. Раненый сидел на краю бревна, уцелевшем от огня, другой конец дымился. Он устало смотрел на них, покашлял, а потом произнес:
- Оставь ты его. Не наша забота возвращать его в норму.
- У него те же признаки, что у других, но не хуже, чем мы видели, что верно, то верно.
Третий все время держал Ёсафа на прицеле. Он был прав, потому что Ёсафу уже дважды приходила мысль броситься на молодого солдата, схожего с женщиной и задушить его. Броситься, чтобы его пристрелили, чтобы избежать побоев и пыток. Что-то останавливало его порыв, что-то было во взгляде, в позе, в манерах этого русского, это смущало Ёсафа. Что-то шло не в том русле, к которому он привык.
- Время, - сказала она.
Рослый раненый солдат встал, обошел пепелище, покрутился на месте.
- Нет, - сказал он.
К нему присоединился тот, что держал Ёсафа на прицеле. Осталось недоумевать, что можно было там искать.
- Дом этот?
- Да, - ответил белокурый солдат с женскими чертами.
- В точности, как прошлые разы. Один в один, - заявил раненый недовольным тоном.
- Опять, - подтвердил другой. - Только он знает, где пункт переброски.
Он указал на Ёсафа.
- Бесполезно. Он не помнит.
Ёсаф смотрел на них с интересом. Белокурый солдат похлопал его по щеке.
- Парень, давай еще раз. Твое имя?
- Хельмут Отто…
В ответ он получил резкую и болезненную пощечину.
- Да не поможет, Эл. Пистолет к виску тоже не поможет, - сказал раненый. - Бесполезно. Выруби его и зови Геликс.
Эта была последняя фраза, которую он помнил. Удар был оглушительный.
- Объект номер двадцать один. Ёсаф Фис младший. Возраст: двадцать три года. Филолог. Специализация - наблюдатель. Стаж - полтора года. Последнее место базирования: Берлин, Германия, 42 год двадцатого века. Последнее время контакта: Берлин, восемнадцатое октября тысяча девятьсот сорок второго года. Время находки: шестое июля 1943 года. Село Тимофеевка Курской обрасти Союз Советских Социалистических республик. Время поисковой операции: девяносто два дня. Синдром сращивания личностей. Есть реакции на настоящее имя и на базовую речь. Принимал участи в военных действиях. Ранений нет.
Эл поднялась над телом.
- Ну что, разведка, поздравляю. Три месяца - это не предел поисков, - сказала она.
- Кто ж знал, что его занесет на восточный фронт. Его вообще здесь быть не должно, - заявил Дмитрий. - Тут же завтра такое месиво будет!
- Хорошо успели. А что с возвращением делать? Это не ошибка наших расчетов. Это опять ошибка по ту сторону, - сказал Алик.
Корабль завис над пепелищем прозрачной дымкой. Тело Ёсафа медленно переплыло внутрь.
- Давайте уходить, - вздохнула Эл. - Умыться хочется.
- Не жаль? Люди. Мой дед воевал вот на этой самой войне, - сказал Дмитрий. - Я бы за наших повоевал. Один денек. Мне в этой форме еще побыть хочется.
Эл и Алик переглянулись с улыбкой.
Дмитрий достал из-за пазухи карту.
- Дернем к нашим.
Алик стоял в шаге от него и ловко выхватил карту из его рук.
- Нет, Дим. Я понимаю, но такой патриотизм нам не по рангу. Смирись. Добро все равно победило, - с нотками сочувствия сказал он.
Эл развела руками и согласилась с Аликом кивком головы.
- И тебе не хочется? - еще с надеждой в голосе спросил у нее Дмитрий.
- Могу только сказать, что для меня это, увы, только еще одна война. Когда ж ты вырастешь, хлопец? - Эл улыбнулась ему и закашлялась от дыма.
Димка поджал губы и вздохнул.
- Домой, - сказала она, чтобы окончательно уверить его, что авантюр не будет.
Дмитрий козырнул раненой рукой.
- Слушаюсь, товарищ лейтенант.
- Дим, одежду сжечь и ничего с собой не брать, - попросил Алик.
- Пойду на борт голым, - пробормотал Дмитрий.
Он стал стягивать одежду, забыв, что повязка у него поверх рукава, запутался и выругался, как полагается, по-русски.
До берега было шагов сто. Ровно столько, чтобы присутствие воды ему не мешало, но ощущалось. Когда он вернулся к текущему состоянию сознания, он не различил звука воды. Было слишком тихо сегодня. Ветер отсутствовал. Такая тишина бывает только перед рассветом.
Покой. Он был частицей мирового покоя. Плавного, неспешного течения бытия. Шаг из прошлого к воде
