Дождь и каменная плита. Лестница. Ниша. Галерея. Он стал узнавать галереи дворца.
Еще череда образов. Мелькание. Чужое небо над головой. Чужие звезды.
Нет боли. Только покой.
Напротив внимательный с оттенком тревоги взгляд Эл и серая дымка по берегу до горизонта, как напоминание о серой мгле видения. Плеск воды. Берег острова.
- Холодно как, - сдавленно сказал он.
Он сидел на песке, покрывало не спасало его, холод шел изнутри. В эти мгновения желание жить отчетливо зашевелилось внутри, в первый раз с того момента, как он вступил в пространство двадцатого века в день возвращения из Вены.
- Видел? И это только ма-а-алость. Картинки. На поприще самоистязания своей души тебе меня не превзойти! - Эл говорила и откровенно нагло улыбалась, словно он глупый мальчик, бросивший ей вызов.
- И ты будешь со мной?
- Да. Для меня эту роль играл Лоролан. Для тебя, ее сыграю я.
Она умеет быть жестокой, когда надо.
- И в чем тогда смысл? - спросил он.
- Остается то, что может выжить. А я буду напоминать тебе о прошлом. И когда мое очередное появление не вызовет содрогания, это будет означать, что трансформация закончилась.
- Эл, я не знаю, кто я. Кем я буду. И знать не хочу.
- И я.
- Ты сказала, у тебя есть причины. Какие?
- Сентиментальные чувства к старому другу.
- Это одна.
- Я не могу вернуться назад, не могу ее вернуть. Это не в моих силах. Для меня все варианты исчерпаны. И у меня нет иного способа умаслить мою бунтующую гордыню и успокоить мою совесть.
- Ты врешь!
- Да. Я придумываю изощренное объяснение. Ты мне уже давно не просто друг, ты мне - брат. Ты часть моей души. И я не просто понимаю, я чувствую, что с тобой происходит. Я делаю так из любви к тебе. Но в твоем положении слово 'любовь' звучит, как издевательство. Я говорю тебе то, что ты всегда знал.
Он вернул ей способность ощущать эмоциональную сторону существования. К ней вернулись человеческие чувства. Это можно было бы счесть дурным предзнаменованием, но они были ей нужны. Ее не упрекали в бесчувственности потому, что она умела подыгрывать людям. Но в том была доля обмана. Теперь Эл могла с уверенностью называть свои чувства человеческими, она их контролировала, но они были.
Она отвлекла его ненадолго, потом оставила на мгновение, и ему снова сало больно.
- Я иду во дворец, - сказала она.
Он действует на нее как будто их чувства общие, поэтому так трудно и жжет, и давит в груди, а потом крутит в солнечном сплетении. Такого физическое ощущение его отчаяния. Хочется набрать полную грудь воздуха, задержать дыхание и избавиться от ощущения. Лучше уйти.
- Я с тобой.
Она повернулась к нему спиной и сделала глубокий вдох. Потом улыбнулась - раньше не ходил.
Он был слаб и брел медленно. Эл не спешила, тропинка узкая, вдвоем по ней ходить неудобно. Он запыхался на середине подъема, она остановилась, оглянулась через плечо.
Бородатый, худой и заросший Дмитрий вытеснил из ее памяти прежнего темноволосого, смуглого, озорного и дерзкого Димку. Димка умер в муках, человек сзади может именовать себя как угодно.
Со времени последнего ее визита он перебрался на верхний ярус дворца. Туда он направился, когда они разошлись в нижней галерее. Хороший знак. Эл свернула в библиотеку, ящик со свитками исчез со стола. Эл знала, у кого их искать.
Дверь в комнаты Тиамита была открыта настежь.
- С возвращением, - с порога сказала она.
- И тебя, - ответил Тиамит, не поднимая глаз от свитка.
- Удивляешься, кто это написал? - пошутила она. - Ты. Читай орнамент по краям, все секреты - там.
- Самое трудное в том, что я не могу определить, где правда. Нужны другие источники. А их можно найти в прошлом. Эл, придется искать еще, - серьезно сказал маг.
Эл в ответ только улыбнулась.
- Конечно-конечно.
- Эл, поменьше иронии. Это твое прошлое. Это важно.
- Ты долго тут пробудешь?
- Я не буду его тревожить.
- А мог бы.
- Эл, я ничем не могу ему помочь. Он обречен быть один. Ты смирилась с этим. Дай смириться ему.
- Он и так один, - ответила она.
- Я имею в виду без женщины. Ее образ будоражит его воображение. Он принес его с собой, как ты принесла сюда образ Алика. Это одна из твоих ошибок. А теперь и его.
- Ты не утомим. Не начинай опять.
- Ты всякий раз стискиваешь зубы, едва я напоминаю о твоем браке.
- Я люблю Алика как прежде. Придется тебе с этим смириться.
- Хорошо, я скажу о другом. Ты остановила поиски.
- Меня контролируют. Я не могу сбежать. Не тот случай.
- С каких пор тебя волнуют такие условности? Есть другие способы продолжать.
- Я с места не двинусь, пока Дмитрий не поправиться.
Тиамит засмеялся. Он ждал, что она скажет другое: 'Ты же мудр, подскажи'. Она менялась, он перестал ее опережать.
- У тебя есть воспитанница, ты до сих пор не познакомила нас.
- Ей сюда нельзя. Дмитрий. Она не умеет себя контролировать. Ее опасно сюда пускать. Они обязательно причинят друг другу боль. Им нельзя встречаться.
- Чем займешься?
- Побуду с Дмитрием, немного. Он просил меня остаться, это ненадолго. Покорплю над свитками. Пока у этих записей - ни начала, ни конца. - Эл помолчала, рассматривая бороду Тиамита, потом прищурилась. - Ты меня не воспитываешь?
- Чтобы я не сказал, это не изменит твоих планов.
- Потому что их просто нет. - Эл пожала плечами и развела руками.
- Все самое глубинное рождается в пустоте.
Эл запустила руку в ящик и достала самый нижний свиток.
- Эт точно. Со дна. Я буду в библиотеке.
Спустя некоторое время Тиамит вышел пройтись, но в библиотеке Эл не нашел.
- Этот мальчишка отвлекает ее от главного. Элли-Элли. Он мужчина, который болен из-за женщины. В те давние времена, какие я, кажется, помню, это было презренным существованием для мужчины.
Эл была во внутреннем дворе и яростно махала мечом. За таким занятием он обычно видел ее в компании с другом, но как видно он утратил интерес.
Тиамит спустился к ней.
- Тот большой ящик все еще стоит в твоей комнате?
- Подарок Радоборта? Да.
- Почему ты не откроешь его?
- Не хочу, - она говорила, не останавливая тренировки. - Это точно - оружие, я не хочу ни думать о мирах, и не хочу напоминаний о них. Тебе не хватает моей компании?
Таким образом, она спрашивала о цели визита.
