Прежде чем приступить к описанию жизни и изложению содержания творений святителя Тихона Задонского, находим уместным остановить наше внимание на некоторых основных событиях, относящихся к XVII веку, т. е. к тому периоду истории Русской Церкви, и в частности, истории Воронежской епархии, который предшествовал святительскому служению в этой епархии Задонского архипастыря.
Самыми значительными событиями данного периода были церковные реформы патриарха Никона и возникшее в связи с этим движение раскольников-старообрядцев. Сложившиеся в результате обстоятельства церковной жизни требовали от епископов особых усилий, умения и энергии по окормлению ими православной паствы. Громадные же территории иных епархий создавали дополнительные трудности для надлежащего руководства ими со стороны епископов.
В 1681 г. царь Феодор Алексеевич представил духовной власти обширный проект нового деления тогдашних епархий. В нем предлагалось вновь открыть 68 архиерейских кафедр [25] на основании пересмотра территорий существующих епархий с расчетом, чтобы каждая епархия территориально простиралась не далее двухсот верст [26] . Проект был рассмотрен на Московском Соборе в 1681–1682 гг. Отцы Собора отметили чрезмерную широту царских планов и указали на возможность финансовых затруднений в деле их реализации. Собор определил открыть лишь четыре новые епархии. В их числе открылась и епархия Воронежская [27]. В официальном документе об этом излагается государево изволение и патриаршее благословение: “Великий государь Феодор Алексеевич советовав со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Иоакимом, для украшения св. Церкви и для спасения и просвещения христиан быть епископу на Воронеже граде” [28].
Новая Воронежская епархия была выделена преимущественно из Рязанской митрополии и части Белгородской епархии. По соборному уложению 1682 г., в состав Воронежской епархии должны были войти города: Воронеж, Елец, Романов, Орлов, Костенек, Усмань, Соколовский, Острогожск [29]. Однако есть источники[30], в которых называются, кроме указанных, и другие города в составе образовавшейся Воронежской епархии. Ввиду этого, историки по-разному разрешают вопрос о ее первоначальных границах. Изучив имеющиеся материалы по данному вопросу, известный исследователь Воронежского края П.В. Никольский приходит к выводу, что к концу XVII века “границы епархии могут быть проведены весьма условно” [31]. Но в чем же причина расхождения исторических документов относительно первоначальных границ Воронежской епархии? Дело в том, что Рязанский митрополит и Воронежский епископ уже после соборного определения границ епархий долгое время претендовали на одни и те же города. Шли жалобы к царю и патриарху от Рязанского митрополита и от Воронежского епископа. В ответных грамотах и указах, направленных в разные времена этим иерархам от патриарха и царя, содержатся разноречивые предписания и данные о границах вновь образованной епархии [32].
Если во мнениях относительно границ епархии историки расходятся, то в вопросе о расширении ее пределов при первом епископе они единодушны. Так, в сборнике исторических статей профессоров Воронежского государственного университета утверждается, что границы Воронежской епархии во время правления первого ее епископа “значительно расширились на юг и восток за счет вновь осваиваемых земель и старинных поселений. В ее ведение были переданы все селения по рекам Осереда, Битюг и Икорец, г. Усмань, Острожки, Белоколодск и Демшинск, г. Острогожск с уездами, все селения ниже Воронежа по рекам Дон, Донец, Хопер, Бузулук, Медведица и Айдар, крепости Бахмутская, Хоперская и Павловск, Донецкий Предтечев монастырь и новонаселенные слободы по р. Толучеевке, г. Тамбов, Козлов и Борисоглебск с округами” [33].
Принимая во внимание определение границ епархии по соборному уложению 1682 г., а также свидетельства историков о последующем расширении ее пределов, следует признать, что ее территория была весьма значительная.
Население новоучрежденной епархии составляли люди различных национальностей, различных слоев общества и разных жизненных интересов. Здесь жили коренные русские люди, “черкасы” — казаки- малороссы; нашли здесь приют беглые крестьяне из центральных губерний России и многие раскольники- старообрядцы. Все эти весьма отличающиеся друг от друга своими традициями и жизненными интересами слои населения вносили свою лепту в формирование общего колорита церковной и общественной жизни Придонского края.
Итак, 1682 год явился годом учреждения Воронежской епархии. Но этот же год ознаменован и роковым событием в истории русского раскола. Это был год церковно-политической неурядицы, вылившейся в открытое восстание раскольников против московского правительства. И хотя восстание было подавлено, молва о нем, далеко не благоприятная для престижа Московской власти, разнеслась по России, и главным образом, по Придонскому краю. Найдя сочувствующих среди местного населения, раскольники в основной своей массе стекаются сюда. Кроме того, этот край становится и местом принудительной ссылки раскольников, как людей неблагонадежных (с точки зрения правительства) в политическом отношении, а также людей, повинных в различных уголовных преступлениях.
Южный Дон становится опасным центром раскольничества, которое получило здесь политическую окраску. Позиция вольных донских казаков, взявших под свое покровительство раскольников, усиливала опасения со стороны правительства, и без того боявшегося новой раскольнической смуты. Впрочем, и сами казаки вскоре начинают понимать неудобства сложившихся в Придонском крае обстоятельств. В жалобе, направленной одним из казацких старшин в Посольский приказ, эти обстоятельства излагаются довольно откровенно: “Которые люди являются на Москве в расколе и стрельцы за разные воровства битые кнутом, руки и ноги сечены, носы и уши резаны, а ссылают их в новый город Полатов — те люди объявились у нас все на Дону и воровские замыслы и смуты идут от них. При тебе (т. е. при посланнике Посольского приказа Тарасе Иванове. — А.И.) из Полатова пришло сюда таких воров семь человек. Вот Самойла Лаврентьев и старый казак, а держит у себя таких воров и дает им на ссуду лодки и ружья. Извести боярину князю Голицыну, чтоб впредь таких воров не ссылали в города, которые близ Дону, потому что они из этих городов уходят к нам на Дон и всякое воровство и смуты начинаются от них, в кругах оспаривают царские указы и дела, ворам потакают и кричат. Мне и другим старшинам и добрым казакам говорить нельзя, потому что всех нас побьют” [34].
Найдя на Дону приют и благоприятную почву для своих идей, раскольники развивают здесь довольно активную деятельность. В городах и селениях вожаки раскола проповедуют спасение исключительно через соблюдение старых обрядов и предсказывают “пагубность” церкви “никониан”. Зерна пропаганды старообрядцев падали на благоприятную почву. За их вожаками шли массы. Нередко раскольническим настроением оказывались заражены целые общественные слои. События, развивавшиеся в Придонском (Воронежском) крае, стали предметом пристального внимания как гражданской, так и церковной власти. Однако жесткие административные меры, предпринимаемые правительством в деле искоренения раскола, были малоэффективными; нередко они даже осложняли положение. Успеха в борьбе со старообрядчеством можно было достигнуть лишь ниспровержением или хотя бы ослаблением тех внутренних основ, на которых оно держалось.
Но прежде всего необходимо было поднять авторитет и значение Церкви в этом крае и усилить ее влияние на население. А для этого требовались твердый святительский надзор и церковно- просветительный центр, в котором если не все население края, то хотя бы духовенство научалось бы правильному отношению к своим обязанностям, касающимся, в частности, и раскола. Необходимо было поставить на должный уровень уставность и чинность богослужения в православных храмах, нужны были твердая убежденность православных пастырей и усердное исполнение ими своего пастырского долга, что способствовало бы уничтожению религиозных нестроений и возвышению церковного авторитета в глазах простого верующего народа.
Изволением Духа Святого новоучрежденную Воронежскую кафедру возглавил святитель Митрофан — человек, вполне отвечавший требованиям и обстоятельствам, которые сложились в Воронежском крае: он поражал окружающих высотой своего богословствования, был ревностным хранителем церковных традиций и опытным духовным кормчим. Тем не менее учреждение епархии и назначение в нее архиерея донское население восприняло вначале настороженно и даже с недовольством. Особенно недовольны были раскольники, знавшие, что непосредственный епископский надзор за жизнью православной паствы
