Так что же теперь должен был делать Иоанн? Не что другое какзасвидетельствовать миру о том, что он видел и показать явившегося Спасителя людям. Иоанн и прежде говорил им, что за ним идет Другой, которому он не достоин развязать ремень обуви. Он знал, что этот Другой уже в мире. Он «стоит среди вас» (Ин 1, 26), – говорил Иоанн людям. Теперь же, увидев поданный ему знак, Иоанн выделил Иисуса из толпы, узнал Его и тотчас же указал на Него толпе: «вот Агнец Божий, Который берет на Себягрех мира. Сей есть, о Котором я сказал: «за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня» (Ин 1, 29-30). Это и было осуществление миссии Иоанна: указать миру на Христа, указать на того, который уже жил среди людей, но которого они не знали (ср. Ин 1, 26). Задача Иоанна состояла в том, чтобы сорвать эту завесу незнания и указать людям, где есть и кто есть Искупитель, которого они ожидали тысячалетиями. Он это сделал, сказав: «вот Агнец Божий». Его миссия была завершена.
Никому, кроме немецкого художника Mathias'а Grunewald'а (Mathis Neithard, 1468-1527), так и не удалось более глубоко осознать и более образно выразить миссию Иоанна. Об этом свидетельствует его знаменитая картина (1513-15) выполненная им для Изенхеймского алтаря. [19] На ней изображен распятый и уже умерший Христос. По одну сторону подножия креста стоит св. Иоанн Евангелист, поддерживающий побледневшую и измученную горем Матерь Божию, по другую – св. Иоанн Креститель. В левой руке он держит открытый Ветхий Завет, скорее всего открыта Книга пророка Исаии, а правой указывает на распятого Христа. Все пальцы правой руки сжаты, и только указательный выпрямлен. Этот палец художник изобразил настолько длинным, что он сразу же бросается в глаза. И зритель тут же понимает, что в этом пальце сосредоточено все бытие Иоанна, вся его миссия: указать человечеству на Христа как на Агнца Божьего и сказать ему, что вот этот Агнец берет на Себя грехи мира, став жертвой за нас всех. Иоанн призван быть перстом – указателем в истории спасения.
2. ВВОД ХРИСТА В ИСТОРИЮ
Какой же смысл заложен в явлении Христа народу? Могло ли оно быть настолько важным, что Богу было необходимо подготовить и явить для этого особенного человека – Предтечу?
Как говорилось, св. Иоанн Креститель очень похож на Христа. Но с другой стороны он похож и на Его Мать – Деву Марию. В литургии Восточной Церкви имя св. Иоанна всегда упоминается после имени Марии. Это говорит о том, что он выделен среди других святых. Один из гимнов, который поется в праздник Рождества Иоанна Претечи (все гимны византийской литургии включают в себя хотя бы одну строфу, которая называется theotokion, восхваляющую Марию) воспевают Деву Марию и Иоанна Крестителя какединосущных (едино вы суще).[20] На многих иконах Иоанн изображен стоящим вместе с Марией около Христа. Однако историческая жизнь этих личностей не дает оснований для такого тесного их сближения, ибо кажется, Мария никогда не встречалась с Иоанном Крестителем за исключением одного только случая, когда она навестила носящую во чреве Елизавету. Находилась ли Мария в доме Захарии при рождении Иоанна, неясно, хотя Лука и пишет: «пребыла же Мария с нею (с Елизаветой – А. М.) около трех месяцев» (Лк 1, 56). Возможно, что она дождалась появления Иоанна на свет и только тогда «возвратилась в дом свой» (там же). Скорее всего, Мария видела младенца Иоанна. Но это, по всей видимости, было первое и последнее их свидание и встреча. По крайней мере в Евангелиях об этом нигде больше не упоминается. Не будучи учеником Христа, Иоанн не имел возможности находиться рядом ни с родными, ни со знакомыми Иисуса. Ранняя же смерть Иоанна не позволила ему влиться даже в круг сторонников Христа и таким образом встретиться с Его Матерью, сопровождающей своего Сына на крест. Так на чем же основывается Восточная Церковь постоянно сопоставляя Марию с Иоанном Крестителем и расценивая их как личностей едино сущих?
Известный русский православный богослов Сергий Булгаков (1871-1944) основу для такого сопоставления или «поставления их вместе» видит всмирении – «уничижении» Марии и Иоанна. Как и Мария, произнесшая «се, раба Господня» (Лк 1, 38), покорилась промыслу Божьему и взялась нести крест вместе с Иисусом, так и Иоанн, радуясь, что Христос растет, а он умаляется (ср. Ин 3, 29-30), всей своей личностью и деятельностью глубоко погрузился в промысл Божий. Они оба отреклись от себя , дабы были созданы условия для прихода и деятельности Христа в мире.[21] Вне сомнения, эта объединяющая их основа, с психологической точки зрения, имеет правильный и глубокий смысл, но она не единственная. Такую же морально-психологическую близость между Иоанном и Марией мы можем обнаружить и в девстве (особенно!), и в бедности, и в молитвенности, ибо все эти добродетели были свойственны как Иоанну, так и Марии. Однако смирение здесь не является каким-то особенно выдающимся свойством. Поэтому оно и не может служить достаточно серьезным объяснением того, почему Восточная Церковь так тесно связывает св. Иоанна с Девой Марией. Объяснение и обоснование этого надо искать не в нравственной похожести Иоанна и Марии, а в чем-то другом.
Восточная Церковь, сопоставляя Иоанна и Марию, всегда сообразовывает их со Христом. Иначе говоря, та единосущность, которая сводит их в таинственное единство, есть их исключительная связь со Спасителем. Иоанн и Мария похожи друг на друга, ибо что их отношения с Христом сущностно аналогичны. Поэтому только в свете этих отношений мы сможем понять и это сопоставление и миссию Иоанна – явить миру Христа как Агнца Божьего.
Отношения Марии и Христа нам понятны: она – Мать Иисуса. Но что означает быть Матерью Иисуса? Одно ли это и тоже, что и быть матерью любого другого – Повиласа, Петраса, Иакова? Одно ли это и тоже, что и дать жизнь любому другому младенцу? Уже сама постановка этого вопроса показывает, что быть Матерью Христа это нечто совершенно иное, нежели дать жизнь человеку вообще. Вне сомнения, Христос есть истинный человек, поэтому и Его Мать есть истинная Его родительница в прямом и полном смысле этого слова. Она дала Ему человеческую жизнь, как и всякая мать дает жизнь своему младенцу. И все-таки материнство Марии этим не исчерпывается, ибо она дала человеческую жизнь не какому- то человеческомуиндивиду, но второй Ипостаси Cв. Троицы – божественному Логосу.Материнство Марии было способом, посредством которого Бог стал человеком. Это единственно возможный способ соединения Бога с человеческой природой. Вочеловечение Логоса, провиденное Богом от века, могло произойти только через рождение, следовательно, только через материнство Марии. Поэтому и Мария была провидена от века и явлена в самом начале земной истории человека (ср. Быт. 3, 16). Когда исполнилось время, послан был Ангел от Бога «в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария» (Лк 1, 26-27), дабы спросить, согласна ли эта Дева быть Матерью Логоса. Она согласилась, сказав: «да будет Мне по слову твоему» (Лк 1, 38). [22]
Что же произошло в это мгновение? В это мгновение во чреве Марии был зачат Христос. Вторая Ипостась Св. Троицы стала человеком. Своим «да будет» Мария раскрыла Богу человеческое естество. В одном из своих произведений автор этой книги более широко обсуждал значение этого «да будет» Марии в истории спасения. В упоминаемой книге автор, опираясь на церковную традицию, утверждал, что если бы Мария не произнесла этих слов, Логос не вочеловечился бы, ибо Мария, которую вопрошал Ангел, представляла не только саму себя, как Мириам из Назарета, но и все человечество. Таково общее положение Церкви. Вочеловечение Логоса, как соединение с человеческой природой во имя спасения, могло произойти только при свободном принятии его человеком.[23] Мария стала матерью не бессознательно, не случайно, не каким-то ею неощущаемым способом, как изображает зачатие богов в женском чреве дохристианская мифология; Мария стала матерью сознательно и добровольно, следовательно, по свободному решению, открыв себя Духу Святому. Материнство Марии есть свободное принятие Бога в человеческое естество. Вочеловечение Логоса есть богочеловеческое действие, в котором участвует как Бог своим могуществом, так и человек своею волею. Своим «да будет» Мария ввела Бога в человечество. Здесь мы имеем в виду человеческую природу.
Но человечество это не только его человеческая природа – плоть и душа, ум и воля, чувства и переживания – которую Божественный Логос принял от Марии и соединил воедино с Божественной Своей природой. Человечество это еще и жизнь и деятельность этой природы во времени и пространстве. Иначе говоря, человечество это не только человеческая природа, но и человеческая история. В человечество, как в человеческую природу, Бог снизошел через «да будет» Марии. Однако вочеловечение Логоса этим не
