— Джинсы падают. Дадите мне ремень? Пожалуйста!
— Найдем. Вам срочно или не очень?
— Можно попозже. Умираю от голода. И очень хочется пить.
— Пиво пьете?
— Наверное.
— Понимаю. Больше привыкли к шампанскому. Ладно, рискнем.
Он разлил светлое пиво в высокие бокалы, немедленно запотевшие от холода, и протянул один Джиллиан.
— За удачное спасение после самого рационального поступка в вашей жизни!
— Спасибо. Можно попросить?
— Можно. О чем?
— Давайте на «ты»? После того, как я скакала перед вами голышом и ходила в вашей драной футболке, это как-то логичнее.
— Во всем ищете логику?
— Нет, если вы против…
— Я не против. Итак… За ТВОЕ спасение, Джиллиан.
— Благодаря тебе, Рой.
Потом наступила пауза на четверть часа, в течение которой оба усердно работали челюстями. Мясо оказалось превосходным на вкус и совсем не пересушенным, чего можно было бы ожидать. Из тьмы время от времени доносилось тактичное поскуливание, и тогда Рой и Джиллиан по очереди кидали в темноту куски подгоревшей корочки, кости и хрящики.
Наконец трапеза закончилась и Джиллиан с блаженным вздохом откинулась на спинку стула.
— Наверное, теперь они свалиться не смогут.
— Кто? А, джинсы. Да, славно заправились.
Марго готовить вообще-то ничего не умеет..; то есть ничего, кроме мяса.
— Шикарное мясо. И пиво очень неплохое.
Рой?
— Да?
— Ты сказал, твоя сестра работает механиком? Как это? И почему у нее срочная работа?
— Механиком она работает исключительно из вредности. Она младше меня на семь лет, но очень хочет во всем догнать и перегнать..'. Короче, она поступала вслед за мной в летное училище, но туда ее, слава Богу, не взяли, так что пришлось идти учиться на инженера. Выучилась, стала лучшей. Как ты понимаешь, если умеешь строить самолеты — во всех остальных моторах тоже разберешься. У Марго истинный талант, и здесь это оценили довольно быстро. От клиентов просто нет отбоя, а помощников она брать категорически не желает. Вот и вкалывает по ночам.
— И ты ей не помогаешь?
— Еще чего! Кроме того, я разбираюсь в моторах гораздо хуже. Если меня угораздит подать ей не тот винтик или отвертку, останется только утопиться.
Джилли задумчиво кивнула.
— Понимаю. Значит, она работает, а ты ловишь рыбку и пьешь пиво. Очень по-мужски.
— Очень остроумно. Не стоило бы тебе отвечать, но босс здесь именно я. Марго, так сказать, моя наемная рабочая сила, работой ее обеспечиваю я.
— И что же ты делаешь?
— Летаю.
— Во сне?
— Все остроумнее и остроумнее. Нет, на самолете. И еще на вертолете. И на амфибии. А также на параплане, дельтаплане, моноплане и вообще на всем, что хотя бы теоретически может оторваться от земли.
— Так ты — летчик?
— Слава Богу! Учитывая твое остроумие, я ждал вопроса, не ангел ли я.
— Хм. Один-один. Тоже неплохая шуточка.
Они чокнулись светлым пивом и немножко посидели в тишине, наслаждаясь пением цикад и ароматом цветов. Потом Рой невинным голосом поинтересовался:
— А ты, насколько я понял, несешь тяжкий крест наследницы огромного состояния?
Джилли посмотрела на него с подозрением, помолчала и осторожно ответила:
— В каком-то смысле — да. Правда, мне не очень приятно, что у тебя сложилось такое… узкое мнение о моей жизни.
— Честно говоря, у меня пока никакого особенного мнения не сложилось. Видишь ли, мир толстосумов страшно далек от меня, точнее, я страшно далек от него, так что… Нет, я верю, что жизнь твоя полна трудностей и лишений, только вот…
И тут она обиделась. Закусила слегка обветренную нижнюю губку, обожгла огненным взглядом и поднялась из-за стола. Патетический эффект несколько портило то обстоятельство, что ей приходилось придерживать все-таки спадающие джинсы.
— В любом случае мои трудности и лишения тебя не касаются, ведь так? Я немного устала.
Сегодня был трудный день, так что, если ты не против, я пойду спать. Ужин был великолепен.
Спокойной ночи.
Рой тоже поднялся, чувствуя странное раздражение и смущение и оттого стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.
— Что ж, в самом деле уже поздно. Отдыхай.
Завтра мы вряд ли увидимся в первой половине дня, мне надо слетать на материк. Марго всегда дома, так что… если что-то понадобится… Да, когда надумаешь вернуться в лоно семьи — мой самолет к твоим услугам. До Тампы я тебя доставлю.
— Я…
— Отсюда можно позвонить только на Нассау, но когда будешь на материке, сможешь связаться с отцом.
— Рой, я хотела попросить… Мое желание сохранить инкогнито пока остается в силе, так что…
— Послушай, сестренка. Тебя наверняка ищут те, кого ты так… рационально покинула сегодня днем. И наверняка они подключили к поискам полицию и береговую охрану. Неужели тебя не волнуют их переживания?
— Во-первых, не волнуют, во-вторых, ты ведь не обязан им помогать?
— А если меня спросят?
— А с какой стати? И что именно? Не видел ли ты, как с яхты сиганула девица в вечернем платье?
— Например!
— Так ты же этого не видел. Слушай, давай не будем начинать все сначала. Я просто прошу в приватных разговорах не упоминать моего имени. Это ненадолго. Если хочешь, я заплачу…
— Разумеется, мисс. Все будет включено в итоговый счет. Кроме ужина — это акт доброй воли.
— СПОКОЙНОЙ НОЧИ.
И невозможная девица гордо удалилась в сторону своей спальни.
Хорошо, что она не обернулась и вообще не проявила никакого интереса к тому, что делал Рой после ее ухода. А он повел себя достаточно странно.
Для начала он с шумом выдохнул воздух — так, словно долгое время сдерживал дыхание.
Потом решительно прошагал к бару и налил себе полный бокал бурбона. Выпил его залпом, помотал головой и горько сообщил громадной луне:
— Ох, не надо было этого делать!
Впускать Джиллиан Ван Занд под крышу собственного дома было чистой воды безумием. Рой Салливан ворочался без сна на своей постели и думал об этом последние два часа. Или три. Или пятнадцать минут.
Дело даже не в том, что вся эта история смахивает на безумие. Чокнутая аристократка прыгает за
