Достоевского и обладает такой силой — психотерапевтического воздействия на больных и духовно возрождающего влияния на всех людей.
Примечания
1
Позволим себе напомнить только на двух примерах, что эта мысль о единстве, цельности всех сторон личности человека, как признака здоровья, проникает не только в религиозную психологию, но и в объективную науку и художественную литературу. И. П. Павлов к концу своей жизни говорил не раз, что его физиологическое понимание высшей нервной (психической) деятельности никак не зачеркивает духовных проявлений человеческой личности. В частности, для физиологического понимания высших человеческих функций, регулирующих и тормозящих деятельность системы безусловных (чисто биологических) рефлексов и систем условных (ассоциативных, познавательных) рефлексов он создал учение о З-ей функциональной системе высшей нервной деятельности, так называемой 2-й сигнальной системе — специфически человеческой, которой и придавал высшее регулирующее значение. При этом он прямо говорил, что основа здоровой личности, цельности нашего 'я' коренится в единстве и взаимодействии этих 'трех систем друг на друга'. Американский писатель Леон Фейхтвангер хорошо писал о наших предках, которые 'обладали способностью воспринимать дух и переносить его на других без посредства обедняющей и иссушающей письменности и устной речи. Они могли непосредственно воспринимать все существо человека как нечто единое. Так земля впитывает дождь. Мы — современные люди — нищие. Мы лишились этого дара. Только немногие еще обладают им'.
2
Ср. самонаблюдения А. С. Пушкина: осенние периоды подъема и творческой продуктивности и весенние периоды упадка ('весной я болен', 'таков мой организм').
3
Следовательно, в этой главе не рассматриваются те случаи, когда эпилептические приступы развиваются в структуре какого-либо органического заболевания головного мозга (менингитов, энцефалитов, травм, опухолей, атеросклероза и т. п.), т. е. являются лишь симптомами этих заболеваний и потому нередко имеют общее название симптоматических эпилепсий.
4
Эта встреча была как раз в период после очередного припадка у 46-летнего Достоевского и не помешала ей, тогда 20-летней девушке, через месяц принять его предложение о браке.
