потребностей. При более развитой культуре хозяйствующие индивиды могут, конечно, как и раньше, обеспечить себе удовлетворение потребностей путем приобретения благ, которые при непосредственной затрате производят результат, называемый нами удовлетворением потребностей; но они могут достичь того же и косвенно, становясь обладателями таких благ, которые при данном экономическом положении способны обмениваться на блага, необходимые для удовлетворения данных потребностей, и, таким образом, отпадает указанное выше особенное предположение ценности благ.
Ценность, как мы видели, есть значение блага для нас, приобретаемое им благодаря тому, что мы сознаем зависимость удовлетворения одной из наших потребностей от обладания благом, причем эта зависимость состоит в том, что удовлетворения не последует, если в нашем распоряжении не будет данного блага. Без наличия этой предпосылки явление ценности немыслимо, но оно не связано необходимо с тем, будет ли удовлетворение потребности обеспечено непосредственно или косвенно. Для того чтобы благо приобрело ценность, необходимо, чтобы оно обеспечивало нам удовлетворение потребностей, которые остались бы неудовлетворенными, если бы мы не обладали благом, о ценности которого идет речь; но является ли обеспечение непосредственным или косвенным, — это совершенно побочное обстоятельство в том случае, когда речь идет вообще о явлении ценности. Для изолированного охотника шкура убитого медведя имеет только в том случае ценность, если он должен отказаться от удовлетворения какой-либо потребности при отсутствии обладания шкурой; для этого же охотника, когда он вступил уже в меновый оборот, шкура представляет ценность при тех же условиях. Различие между двумя случаями, нисколько не затрагивающее сущности явления ценности в общем, состоит только в том, что в первом случае охотнику пришлось бы подвергаться вредным воздействиям непогоды или отказаться от какой-нибудь другой потребности, для удовлетворения которой служит шкура путем непосредственного ее применения; во втором же случае ему пришлось бы отказаться от удовлетворения потребностей, производимого теми предметами, которыми он мог бы располагать косвенно (путем обмена) благодаря обладанию данной шкурой.
Ценность в первом случае и ценность во втором составляют поэтому только две различные формы одного и того же явления хозяйственной жизни и представляют значение, которое приобретают блага для хозяйствующих субъектов благодаря тому, что последние сознают зависимость удовлетворения своих потребностей от обладания этими благами. Особенный характер придает явлению ценности в обоих случаях то обстоятельство, что в первом случае благо получает для обладателя значение, называемое нами ценностью в силу непосредственного употребления, а во втором — в силу косвенного; разница, однако, настолько важная как для жизни, так и для нашей науки, что она вызывает необходимость особого названия для каждой из этих двух форм одного и того же общего явления ценности, и мы в первом случае обозначаем ценность словом потребительная, а во втором — меновая
Потребительная ценность есть поэтому значение, приобретаемое благами для нас благодаря тому, что они обеспечивают нам непосредственно удовлетворение потребностей при таких обстоятельствах, при которых подобный результат не был бы достигнут без обладания благами; меновая же ценность есть значение, приобретаемое благами для нас благодаря тому, что распоряжение ими обеспечивает нам при подобных же отношениях тот же результат косвенным путем.
b. Отношение между потребительной и меновой ценностью благ
В изолированном хозяйстве экономические блага, подлежащие распоряжению хозяйствующих индивидов, или представляют для них потребительную ценность, или не представляют вообще никакой ценности. Но и при развитой культуре и оживленном обороте можно наблюдать очень часто случаи, где экономические блага не представляют для хозяйствующих индивидов, обладающих ими, никакой меновой ценности, хотя потребительная ценность их для последних находится вне всякого сомнения.
Костыль, специально приспособленный для какого-либо особенного рода калеки, заметки, которыми может воспользоваться только их автор, фамильные документы — все эти и много других подобных благ представляют нередко для известных индивидов очень значительную потребительную ценность, но последние напрасно пытались бы удовлетворить при помощи этих благ косвенно, посредством обмена какие-либо потребности. Однако гораздо чаще все же можно наблюдать при развитой культуре противоположные отношения. Очки и оптические инструменты, находящиеся на складе оптика, не представляют обыкновенно для последнего никакой потребительной ценности, как и хирургические инструменты для фабрикантов и торговцев ими или книги на иностранных языках, понятных только немногим ученым, для книгопродавца, но ввиду возможности обмена все эти блага имеют, несомненно, для вышеназванных лиц ценность меновую.
В этих и вообще во всех случаях, где экономические блага представляют для своего обладателя или только потребительную, или исключительно меновую ценность, не может и возникнуть вопрос о том, какая из них является определяющей для хозяйственной деятельности соответствующих индивидов. Но такие случаи вообще образуют исключения в хозяйственной жизни людей; обыкновенно же всюду, где установился хоть сколько-нибудь значительный меновый оборот, хозяйствующие индивиды имеют
