Э.Р. заимствовал мысль о полезности для экзегезы изучения различных наук и древней лит–ры. Являясь возродителем святоотеч. *текстуальной критики, работая над уточнением первонач. свящ. текста, Э.Р. считал, что сущность Писания остается неприкосновенной. «Нет, — писал он, — ни одного человеческого учения, не испорченного какой–либо чернотой ошибок; только учение Христово совершенно белоснежно и чисто». Он называл евангел. учение «философией Христа», основой к–рой считал *этику. Ей, в частн., Э.Р. посвятил свой назидательный трактат «Оружие христианского воина» (1503; рус. пер. в его кн.: Филос. произведения, М., 1986). Трактат построен на метафорическом описании жизни верующего у ап.Павла (Рим 13:12; Еф 6:10–17).
Э.Р. не осуществил перевода библ. книг на к. — л. из народных языков, но способствовал осознанию необходимости подобных переводов.
Тем самым он проложил путь для переводов, осуществленных деятелями *Реформации.
? Орега omnia, t.1–4, Amsterdam, 1969–73; в рус. пер.: Жалоба мира, в кн.: Трактаты о вечном мире, М., 1963; Разговоры запросто, М., 1969; Стихотворения, М., 1983; Философские произведения, М., 1986.
? Г о р ф у н к е л ь А.Х., Философия эпохи Возрождения, М., 1980; Г р и г о р ь е в а И.Л., Античные источники антропологич. представлений Э.Р., в кн.: Античное наследие в культуре Возрождения, М., 1984; М а р к и ш С., Никому не уступлю! Рассказы об Эразме из Роттердама, M., 1966; e г о ж е, Знакомство с Эразмом из Роттердама, М., 1971; е г о ж е, Э.Р., КЛЭ, т.8; О с и н о в с к и й И.Н., Э.Р. и Мартин Дорп, в кн.: Культура и обществ. мысль, М., 1988; П у з и н о И., Значение диалога Эразма «Ciceronianus», ЖМНП, 1913, № 11; С м и р и н М.М., Э.Р. и реформационное движение в Германии, М., 1978; С у б б о т и н А.Л., Наследие Эразма, в кн.: От Э.Р. до Бертрана Рассела, М., 1969; Ц в е й г С., Триумф и трагедия Э.Р., М., 1977; Э.Р. и его время, М., 1989; ЭСБЕ, т.40а; Н о l е с z e k Н., Нumanistische Bibelphilologie als Reformproblem bei Еrаsmus von Rotterdam, Thomas More and William Tyndale, Leiden, 1975; проч. иностр. библиогр. см. в Enc.Kat., t. 4, s.1062.
ЭРНЕСТИ
(Ernesti) Иоганн Август (1707–81), нем. лютеранский богослов, филолог, библеист. Род. в Тюрингии. Первоначально посвятил себя классич. филологии, курс к–рой вел в Лейпцигском ун–те. В 1759 перешел на каф. богословия. Хотя Э. во многом был близок к идеям *рационализма в библеистике, он не отрицал *боговдохновенности Свящ. Писания. В своей гл. исагогич. работе он утверждал, что все *противоречия библейские либо мнимые, либо произошли от ошибок переписчиков. В библеистику Э. вошел как ученый, перенесший в науку о Свящ. Писании историко–филологич. методы, заимствованные им из науки об *античности. Будучи протестантом, он считал Библию единств. источником вероучения и настаивал, чтобы *экзегетика была непредвзятой и искала в тексте прямой историч. смысл. Согласно Э.,
библ. *богословие должно строиться с учетом многозначной *семантики Писания.
? Institutio interpretis Novi Testamenti ad usus lectionum, Lpz., 1765.
? *М у р е т о в М.Д., Протестантское богословие до появления Штраусовой «Жизни Иисуса», Серг. Пос., 1894; Enc.Kat., t.4, s.1093; ОDСС, р.468; RGG, Bd.2, S.600.
ЭСТЕТИКА БИБЛЕЙСКАЯ
(от греч. a«s?htikТj чувственно воспринимаемый), учение Свящ. Писания о красоте и о художеств. творчестве человека.
Изучение библ. Э. началось в *святоотеч. период и связано с анализом художеств. особенностей свящ. текста (*Ориген, блж.*Августин, блж.*Иероним и др.). Этот анализ был необходим прежде всего для работы над переводами Библии, к–рые требовали сопоставления евр., греч. и лат. *поэтики. Кроме того, св. отцы рассматривали и саму идею прекрасного, толкуя Э. в свете платонизма и неоплатонизма. Хотя работа в этом направлении не прерывалась на всем протяжении Средних веков, она получила сильный импульс с возникновением *ренессансной библеистики. Дальнейшее развитие библ. Э. многим обязано *Гердеру, к– рый оказал большое влияние на всю эту область *библиологии. В 19 в. важной вехой на пути к пониманию библ. Э. явилась книга *Шатобриана «Дух христианства». Значит. роль в истории новейшей Э. сыграло изучение лит. *жанров Библии (*Гункель и др.), а также сравнительное литературоведение, сопоставлявшее поэтику Писания с поэтикой *Древнего Востока и *античности (*Мовинкель, *Франк– Каменецкий, *Дьяконов, *Аверинцев). Общими проблемами библ. Э. занимались в России *Якимов, *Олесницкий А., прот.*Елеонский Н. и др.
Образ мироздания и человека в библ. Э. Писание учит, что Бог — Первопричина красоты Вселенной. Его С л о в о и Его П р е м у д р о с т ь являются источником «мудрого устроения» твари. Звезды, облака, растения, животные, человек запечатлели в себе творческую Мысль Создателя. В Притч 8:30 Премудрость Господня называет Себя
«художницей», или «строительницей» (евр. амон). «Она прекраснее солнца, — говорит др. библ. писатель, — и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом она выше'» (Прем 7:29). A свет считался первенцем мироздания, отблеском неизреченного Божественного Света, отраженного в Премудрости. В Кн.Иова даны величеств. картины природы, сложность и совершенство к–рой проистекают из Премудрости Бога (28; 38–41). Эта мысль находит развитие у aп.Павла. «Вечная сила Его и Божество, — говорит он, — от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим 1:20).
Подобным же образом и внебибл. религии усматривали в царстве богов архетипы бытия земного. Однако здесь было и существенное различие. Для древневост. и антич. человека природа являлась законченным, статичным целым, отображающим неподвижность Вечности. В частн., храмы Египта и Вавилона, их архитектура, искусства, обряды были призваны воспроизводить вневременные божественно– космич. первообразы. Поскольку природа в мифопоэтич. сознании была неотделима от божественного бытия, искусство стремилось включить человека в эту неизменную структуру. Творчество, жизнь и труд людей рассматривались как модель, зеркало устойчивого иерархич. порядка Вселенной.
Библ. понятие о Вселенной (евр. олaм) было неск. иным. Если античный идеал красоты — это стройная завершенность, то согласно Библии в природе прекрасно все, что исполнено жизни и движения. Мир есть становление, путь, устремленность к совершенству как к ц е л и. Именно цель придает смысл всей Вселенной. «Греческий «космос» покоится в пространстве, обнаруживая присущую ему м е р у; библейский «олам» движется во времени, устремляясь к преходящему его пределы с м ы с л у… Вот почему поэтика Библии — это поэтика притчи, не оставляющая места ни для чего похожего на эллинскую «пластичность»: природа и вещи должны упоминаться лишь по ходу действия и по связи со смыслом действия, никогда не становясь объектами самоцельного описания, выражающего бескорыстно–отрешенную радость глаз; люди же предстают не как объекты художнического наблюдения, но как субъекты выбора и действия» (*Аверинцев).
Хотя свящ. писатели признают «добротность», красоту космического строя, но этот строй есть переменная величина, динамический поток, зарождающийся в творческом акте и текущий навстречу таинственному «новому творению». Такое восприятие мира определяет и характер Э. Она подчинена идее Божественного Домостроительства, благодаря к–рой общее, смысловое, господствует в Библии над частным. В Писании фактически нет ни законченных пейзажей, ни портретов. Описаниям нередко свойственны «экспрессивные поэтические образы, не поддающиеся визуально–пластическому воплощению» (В.Бычков).
Художественное творчество в Библии. Запрет изображений (Исх 20:4), связанный с учением о надмирности, *Святости Бога, ограничил возможности живописи и пластики в ВЗ (см. ст. Изобразит. искусство и Библия), но это уравновешивалось развитием лит–ры и *музыки. Слово Божье передавалось *пророками, *мудрецами и наставниками с помощью определенных художеств. средств, формировавшихся веками (см. ст.: Жанры; Поэтика). Пророческие речения и гимны, афоризмы и поэмы *Учительных книг и
