не могут осознать проявление Истинного Знания через эту способность эффективным образом. На уровне лишь частичного Осознания большая или меньшая степень Познания может быть дана через наиболее развитые врата (каналы), и, тем не менее, не быть доступной по другим каналам, которые менее развиты. Философия Гегеля подлинна и основывается на Истинном Знании, сколь бы ни была несовершенна с точки зрения логики его попытка доказать это Знание таким образом, чтобы все разумные люди могли согласиться. (Логически совершенной формулировки Истинного Знания еще не было записано. Даже Шанкара не вполне преуспел, так как в свете нашего современного большего понимания логики можно показать несоответствия у Шанкары, что касается формальной демонстрации). Интеллектуальность Гегеля воплощает Субстанциальность (Реальность) и проливает на Нее Свет, хотя Джеймс и не способен был увидеть ее в таком освещении. Но Джеймс видел Свет, иначе он не имел бы столько симпатии к сущности религии и не реагировал бы с таким энтузиазмом на мистические сочинения вроде трудов Густава Теодора Фехнера. Но он был так создан, что не мог видеть этот Свет через врата, которые открыл Гегель. Отсюда следует, что с точки зрения своего видения Джеймс был вполне прав, считая интеллект лишь инструментом, но ошибался, универсализируя свою собственную точку зрения. Интеллектуальность может быть воплощением Субстанциальности не менее полным, чем ощущения и чувства; и в этом случае она охватывает не только средства, но и цели. Как будет разъяснено далее, все три модуса относительного сознания - познание, чувство и ощущение - сами по себе в равной мере не годятся, чтобы дать прочную Реальность. Только когда они соединены в Знании через Тождество, они действительно воплощают Реальность.
В обсужденном примере мы сталкиваемся с распространенным заблуждением среди людей, которые отличаются подлинной интуицией; может быть, их Солнце действительно поднялось до значительной высоты. Такой индивидуум часто видит свой путь как единственный, и в результате заявляет: 'Только этим путем можно войти'. Это не так. Любой путь, который может открыть эгоистический человек, в принципе может стать Путем. Заблуждение - брать свои индивидуальные ограничения и утверждать их от Духа. Кто Достиг, всегда может сказать: 'Путь, которым я шел, есть путь возможный, ибо я его испытал. Попробуйте его, так как он может быть путем и для вас'. Но для данной человеческой души этот конкретный Путь может быть непрактичным, тогда как какой-то другой Путь может стать для нее заветным 'Сезам, откройся'.
Понимание места логики становится ясным. Нет никакого сомнения, что логика обладает окончательным авторитетом в том виде знания, который принадлежит к субъектно-объектной множественности, и закон противоречия относится исключительно к этой сфере. Вся дихотомная логика делит целое относительной вселенной на две части, так что об этой вселенной мы можем всегда сказать: 'Это либо икс, либо не икс'. ('Икс' в данном случае заменяет собой любой термин, любое понятие). Но с точки зрения Истинного Знания такая дихотомия не является ни верной, ни неверной, она просто неуместна. Она даже более неуместна по своей сути, чем неуместность, скажем, такого вопроса: 'Организован ли лев по принципу фуги или симфонии?' Аналогичным образом, с точки зрения Знания путем Тождества нет никакого смысла в применении логического критерия противоречия. Здесь, в пределах этой субъектно-объектной, пространственно-временной множественности нет более фундаментального принципа, чем тот, согласно которому 'А' не может быть одновременно и в одном и том же смысле также и 'не А'. Но какое отношение это может иметь к Сознанию, которое превосходит и пространство, и время, равно как и субъектно-объектную сферу? Ибо все возможные пространства и всякое возможное время, и всякий смысл, в котором может быть использована какая-либо идея, постигается сразу в чистой апперцепции 'Я'.
Тем не менее, остается верным, что всякое выражение в пределах субъектно-объектной множественности может быть испытано должным образом по канонам логики, и если оно найдено недостаточным, выражение это должно быть признано некорректным. И это остается верным по поводу выражений, являющихся перекрестным переводом с Истинного Знания, точно так же, как и в ином случае. Но как бы ни было некорректно выражение, если оно является перекрестным переводом с уровня Подлинного Знания, оно верно в принципиальном смысле, ибо оно несет Смысл. Это только аппарат неадекватен. И, тем не менее, я убежден, что Путь проясняется, когда аппарат выражения делается более совершенным, и что тот, кто говорит из Источника, должен стремиться быть сколь возможно ясным.
39. СМЫСЛ СУБСТАНЦИИ
Впервые для меня стало понятно слово 'субстанция'. Я вновь обращаюсь к 'Этике' Спинозы и читаю третье определение из первой части: 'Я разумею под субстанцией то, что существует само в себе и постигается через самое себя'. Много раз я старался придать этому определению какой-то разумный смысл, но мне это никогда не удавалось вполне. Но теперь он выступает явственно. До сих пор я пытался привязать понятие 'субстанции' к объектам, хотя бы и в некотором тонком смысле. Но это ошибка. Никакой объект, чем бы он ни был, не 'пребывает в себе' и не 'постигается через себя самое'. Я есмь это Само и постигаю, что я есть это 'Я'. И тогда я осознаю, что есть субстанция. Субстанция есть не что иное, как 'Я'. (Очень интересный факт, что, переживая Поток Блаженства седьмого числа прошлого месяца, я непроизвольно считал его Субстанцией). Но эта субстанция как раз и есть нечто такое, чего нельзя утверждать о весомой материи, об объектах чувств или мыслей.
Мысль Спинозы вносит новую ясность. Есть определенная трудность в его способе выражения, так как он пользуется словами совсем иначе, чем ныне принято, но подлинная мысль становится ясной без особых усилий. А почему? Да просто потому, что я теперь понимаю его мысль с его собственной точки зрения. Возьмем, к примеру, первое попавшееся предложение, на которое я натолкнулся в его 'Кратком трактате': 'Итак, счастье не является наградой за добродетель - оно есть сама добродетель'. Иными словами, истинное Счастье есть добродетель, а не просто следствие добродетельной жизни. Это совершенно ясно; счастье единственная хвала или восхваление Богу. Счастье - единственная стоящая молитва. Счастье - единственная добродетель, а уныние - грех. Тут я сознательно переключаюсь на прежнее эгоистическое сознание, и все звучит бессмыслицей. И все это - из-за различия видов знания; Истинное Знание несоизмеримо с эгоистическим. Но Истинное Знание спасает человека, тогда как эгоистическое знание само по себе не может этого сделать. Какое из этих двух видов знания рационально, а какое нерационально? Я должен определенно заявить, что Истинное Знание рационально и соизмеримо, последнее лучше понимать в смысле 'разумно' а не 'измеримо'. Но субъектно-объектная точка зрения все переворачивает. Это вопрос уровня или точки зрения. Но в более глубинном смысле моя точка зрения верна.
40. В ОБЩЕСТВЕ ПОЗНАВШЕГО
Перспектива впереди становится все интереснее.
Приходит новое и более тесное общение с новыми и старыми учителями философии: Спинозой, Кантом, Гегелем, Платоном и другими.
Какие имена!
Какие мастера Прекрасного!
С редким искусством отражают Они Величие Моей Вечной Мысли.
Как возвышенно открывают они Мне, сколь много Я знаю!
* * *
Я во все более возрастающем количестве узнаю признаки Высшего Света. Тогда как есть немногие, для которых Солнце взошло во всем своем полном сиянии, число тех, кто узнал свет утренней зари или, быть может, уловил едва пробившиеся из-за горизонта лучи Солнца, гораздо больше, чем я думал. Есть еще и другой, более таинственный класс, члены которого родились с Солнцем над горизонтом, но лучи его были затемнены затянутым тучами небом. Для них Солнце взошло впервые в других жизнях, но по той или иной причине воплощение их состоялось при известном затемнении. Тучи могут быть или не могут быть
