готовность давать, потому что вам много дано Христом. Должны проявлять готовность принимать, потому что это тоже милость, которую Бог дарует вам через других людей.
Эта идея соучастия могла бы стать вкладом нашей страны на всемирном уровне, так как великие державы, кажется, еще ее не открыли. К тому же предостережение часто исходит от малых. Но вот что еще более прямо касается вас и что еще важнее: надо понять, что истинная жизнь человека в том, чтобы забыть о себе. Лишь забыв о себе и встретившись в истине с другим, человек, наконец, обретет себя. До сих пор вы не узнали другого в Господе. Вы видели только безобразие другого. Конечно, человек слаб, противоречив, никто не свободен от ребячества, хитрости и эгоцентризма. Но безобразие твари не может стереть с нее печати Творца. Всякая человеческая личность, по самому факту ее призвания, даров, полученных ею от Бога, стремления к дальним горизонтам, причастна Христу. Только в этом свете вы должны смотреть на нее. Так вы поможете ей оживить в себе личность божественную, которой она должна стать. И главное: вы должны осознать, что не будете более ничем, что станете даже чуждыми Христу, если откажетесь так смотреть на другого.
Так зачем же утверждать свое мнимое превосходство и желать, чтобы его во что бы то ни стало признали другие? Только в любви Христос пребывает рядом с нами, и если вы не исполнитесь любовью, то не внесете никакого вклада в созидание вашей страны, не принесете блага человечеству. Только в любви осмыслите вы самих себя и свою жизнь, и поэтому любовь должна стать для вас всем. Без нее вы приблизитесь к небытию, вернетесь в первобытное варварство. По существу, вы — то зерно, которое должно умереть, чтобы другие жили. Вы обладаете истинной тайной жизни, так как Кто–то научил вас принимать смерть. Все ваше преимущество — в этом самоуничижении, в непрестанном порыве, побуждающем вас раскрывать пределы Церкви новым горизонтам вашего жертвенного свидетельства. Вы сможете подтвердить ваше самотождество, только если никогда не будете его утверждать. Вся ваша особенность состоит в том, что вы не стремитесь указывать на нее или заставлять других ее признать. Вы спасетесь, только если не будете искать себе защиты. Напротив, вам следует погрузиться в схватку, в самую сердцевину проблем этого мира. Вы не станете искать господства, ибо «князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими» (Мф. 20,25). А вы не от мира сего. Всякий раз, когда вы почувствуете какую–то гордость оттого, что вы сильны, согласно логике мира сего, или почтенны, по общему мнению, от вас отойдет животворящий Дух. Ибо «незнатное мира и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1 Кор. 1, 28).
Веруете ли вы во все это?
Глава 1. К ИСТОЧНИКАМ ВОВЛЕЧЕННОСТИ
Величие и смирение Божие
Вот уже несколько лет, как я потрясен словами Иисуса: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11, 29). Почему Господь, Которому присущи все свойства Божества и все добродетели совершенного человека, выбрал для самохарактеристики только кротость и смирение, так, словно в этих качествах таинственно явлены все остальные?
Во всех религиях человек бывает потрясен величием Вечного. Св. Иоанн Златоуст говорит в своем комментарии на 2–ю главу Послания к Филиппийцам, где речь идет как раз о кенозисе: «У язычников различаются великие и малые божества. В Писании же везде виден только великий Бог, и нигде нет малых».
Писание непрестанно напоминает о величии Иеговы. Псалмопевец обращается к Нему так: «И до старости, и до седины не оставь меня, Боже, доколе не возвещу силы Твоей роду сему и всем грядущим могущества Твоего» (Пс. 70,18). Бог являет свою силу народам: «Ты избавил мышцею народ Твой» (Пс. 76, 16). Наряду с этим Он — Бог, «поражавший народ в ярости ударами неотвратимыми, во гневе господствовавший над племенами с неудержимым преследованием» (Ис. 14,6).
Мы видим здесь то свойство Божие, которое выражается в Его великих делах на протяжении всей истории Израиля. Вместе с Израилем мы переходим от космоса к историческим Богоявлениям. Здесь величие становится искуплением. Оно безгранично, однако вписано в человеческое время.
Независимо от откровения, данного евреям, величие Божие связано с тем ошеломлением, которое испытывает тварь перед безграничностью Творца. Тварь чувствует, что Господь миров превыше космоса и содержит его в Себе. Человек охвачен бытием Божиим, словно находясь вне вселенной. Я думаю, что апофатическое, или отрицательное, богословие присуще человеку в этом состоянии восхищения и связано с тем головокружением, которое охватывает человека в присутствии скрытого Бога. Отрицательное богословие преобразует наше опьянение пред лицом Господа в осознании, что Бог всегда за пределами того, что мы утверждаем о Нем, что Он есть Hypertheos (сверх–Бог), и всегда в движении, всегда превышает всякую сущность. Он — Неизменный, ибо Он и есть Неопалимая Купина. Он шествует впереди своего народа, которым Он сделал Израиль, ибо тот узрел Его, что и сделало возможным приятие и повиновение. Он — Единственный, ибо нет ничего подобного Ему. Он не совпадает с числом 1, как не совпадает и с числом 3. Лишь отказавшись от всякой попытки свести Бога к числовому ряду, мы познаем, что Он — Неизмеримый, что Его величие превосходит все. С этим величием несравнима огромность космоса, сколь бы невообразимой ни была протяженность вселенной в полном ее размахе.
Так как для тварного и нетварного нет общей мерки, Бог неузнанно открывает себя в природе и остается вне пределов разума. Открываясь, Он проявляет Себя как Иной. Он обитает в собственной святости, она — место Его уединения, из нее слышится Его речь. Мы постигаем эту речь только в знании, превышающем наши пределы, которое Он, по благости своей, дарует нам: «Во свете Твоем мы видим свет» (Пс. 35,10). Преображенные этим светом для вечной жизни, мы обретем духовные чувства, которые позволят нам его созерцать. Тогда мы будем возрастать от славы в славу. Проникшись Божественными энергиями, мы сможем постичь великолепие Божие и воспринять Его неприступный свет. Но мы никогда не сможем проникнуть в Его бездонную сущность. Его величие отмечено этой вечной антиномией между достижимым и недостижимым. Бог являет Себя в том, что Его скрывает. Он один рассекает окружающий Его божественный мрак, чтобы предложить нам близость лицом к лицу. Хотя Бог, снисходя к нам, показывает нам Себя, Он, однако, остается за пределами даже библейского слова, которое именует Его Богом Саваофом. Он не полководец и не покоряет никаких народов. Он не закрепляет за собой никакой земли и не передает ее кочевым племенам. Он не делит добычу между победителями, не возводит на престолы и не свергает царей, не связывает Своего дела с победой, не распространяет веры в Себя мечом, не поддерживает ее с помощью чиновников, не предпринимает и не благословляет никаких крестовых походов, не утверждает Себя через мирскую власть. Он не сжигает еретиков, не насилует ничьей совести, не бегает по мирским дорогам в поисках сторонников. Он признает право на заблуждение, свободу грешника. Он, однако, опрокидывает сильных и отсылает с пустыми руками богатых. Стада еврейских патриархов, состояния мудрых и степенных христиан, процветающие предприятия технически и информационно продвинутых обществ — все это на языке Царства остается ничего не значащими словами, ибо никоим образом не отражает величия Божия.
Бог не уполномочивает пророка убивать людей. Вот Илия после бойни, учиненной им на Кармиле, уходит на Хорив и там встречает Бога: «И сказал: выйди и стань на горе пред лицом Господним, и вот Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь» (3 Цар. 19, 11–13).
Следует очень серьезно воспринимать слово Господне: «Сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12, 9), ибо ни богатство, ни власть, ни какая–либо форма принуждения не являют Бога. Увы, очень часто справедливым бывает изречение: «Всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». К сожалению, все еще остается искушение союза между престолом и алтарем. Престол принимает разные обличья: это может быть и слово, и наука, и риторика, и ораторское искусство. Переходить ради
