просто отличная, а самая что ни на есть самая суперская, в нее вполне можно было влюбиться до безумия. Она хотела огрызнуться, но только невесело улыбнулась. Медленно, понурившись, вернулась за столик к своим приятелям, сказала им что-то резкое, бросила пачку на стол. Те изумленно на нее посмотрели. Один вдруг встал и ударил ее ладонью по лицу. Лена развернулась и, нагнув голову, быстро пошла прочь.
— Пипец! — выдохнул Кот.
Сыщики пошли за девушкой. Она, плача, получила свою одежду вышла на улицу и зашагала к метро. За ней без верхней одежды выбежал тот самый парень, который дал ей пощечину, нагнал, рванул за рукав, рзвернул.
— Ты куда? Быстро вернулась! Слышь, что я сказал? Что ты выебываешься? Еще по ебалу хочешь?
Сыщики изумились:
— Отвали от меня! — всхлипнула Лена. — Сволочь!
Тот попытался ударить.
— Эй-е-ей! Девушек бить нельзя! — подоспевший Кот перехватил занесенную руку.
Тут важно было не переборщить. В подобных ситуациях женская реакция может быть самой непредсказуемой: так она внезапно может броситься защищать бьющего ее мужчину, пожалеть его, а потом и утешить в постели. Однако если мужчина унижен при женщине, это уже не забывается никогда. Понятно, ключевое значение имеет, женаты они или нет. Если женаты, то любое покушение на мужчнину будет воспринято как покушение на семью, то есть как несомненная агрессия. В данному случае этого фактора, к счастью, не было. К тому же парень был явный поддонок. Кот просто заломил ему кисть, и тот рухнул на колени, завопил:
— Отпусти! Блядь!
— Что скажет королева: жинь или смерть? — обратился Кот к девушке.
— Отпустите его! Пожалуйста!
— Как прикажете, госпожа! — Кот руку отпустил, но что-то все-таки там хрустнуло, и парень взвыл.
На этом сыщики откланялись и пошли прочь. Им, по большоиму счету, было все равно: потащит она его в травпункт или нет. Тут уже пусть сама выбирает.
Вскоре Алешину сообщили, что дочь Балашова вернулась домой и снова стала учиться. Морок прошел.
Текущая работа, между тем, продолжалась. Случались и любопытные ситуации.
Однажды бабка наняла детективов следить за своим стариком. Бабка была одета явно очень дорого, не по возрасту. Ванечке было трудно оценить модные тенденции, но выглядела она очень солидно, золотые серьги, кольца на пальцах. Бабка была наверняка откуда-то из торговли, а может, и сейчас владела магазинчиком или даже двумя-тремя. Переговоры с ней вела Катя, без косметики, одетая в строгий деловой костюм и в очках. Алешин считал, что женщина женщину лучше поймет, хотя и не всегда получалось, особенно в делах по изменам. Корабельников присутствовал в комнате, но в разговор не вступал.
Бабка вещала ровным голосом:
— Что-то у него стало вдруг хорошее настроение, одеваться стал лучше, мыться чаще. Опять же мне внимания меньше, ну, вы понимаете, о чем я.
Катя смотрела на нее с сочувствием. На курсах по психологии ее обучали, куда нужно направить взгляд, чтобы не смущать человека и не вызвать у него раздражение.
Бабка все равно осмотрела на Катю оценочно с ног до головы и с некоторым негодованием и неприязнью: теперь в каждой молодой женщине она видела соперницу. Катя покраснела.
Бабка достала фотографию мужа. Все ожидали увидеть типичного старичка-извращенца с палочкой, бородкой, гнусным морщинистым лицом и оттопыренными слюнявыми губами. Такие пасутся в парках у туалетов, а при разговоре у них летят брызги слюны и щелкает протез. Но «старик» оказался совсем не старым мужчиной, к тому же на десять лет моложе жены и на вид вполне презентабельным. Катя с трудом удержалась от комментария по этому поводу.
Когда бабка ушла, Корабельников расхохотался:
— Помнится, как-то мой дядя Леша, кстати, доцент каких-то там наук, однажды загулял с молодухой: как говорится, седина в бороду — бес в ребро. Тетя Маша, когда об этом узнала, впала в ярость, начала полоскать ему мозги: «Вот, Алексей, это ведь признак старости, когда начинает тянуть на молодых!» А он, нет, чтобы молчать в трубочку, ей на это ляпнул замечательные слова: «А меня, дорогая Маша, всю жизнь тянуло исключительно на молодых, а вот на старых — никогда!» — короче, гад, ударил в поддых. Ее, кстати, именно эта фраза вывела из себя, и она прибила его сковородой, раскроив ему кожу на лысине. Кровь хлынула струей, и швов там наложили, сейчас не помню, сколько, но точно не меньше десяти. И сейчас этот шрам у него хорошо видно, особенно летом, поскольку дядя Леша теперь абсолютно лысый — до зеркального блеска, хоть щеткой для ботинок чисти. Интересно, что шрам не загорает. Лысина загорает, а вот шрам почему-то — нет. И поделом старому козлу!
— Я одного парня знаю, так у него вся голова в шрамах и тоже швы видно. Не знаю только, кто его так отлупил, — сказал Кот.
— Если по голове дать чем-нибудь твердым, то кожа сразу же и лопается, как на барабане, — к слову добавил и Ванечка.
Старичком занимались Катя и Корабельников, и чем там дело кончилось, осталось Ванечке неизвестным.
В другой раз следили уже за одной женщиной-изменщицей. Сидели в напичканном следящей аппаратурой фургоне с надписью «Стройматериалы». Объект пришлось снимать прямо из машины, других точек не нашли. Камеру установили на штатив. Корабельников посмотрел в видоискатель и увиденным остался доволен:
— Слышь-ка, Иван, направь камеру вон на то окно и снимай любое движение! Осторожнее только, при съемке не лапай штатив и старайся не ерзать, чтобы не было лишней вибрации, а то здесь слишком сильное увеличение, может получиться нечетко. Короче, наблюдаешь любое движение и нажимаешь кнопку на тросике спуска. Особенно важны голые тела, объятия и поцелуйчики. Лови момент! После секса женщины почему-то любят голяком подойти к окну и, отодвинув штору, посмотреть на улицу. Уж не знаю, почему. Часто с сигаретой или с чашечкой кофе.
И она действительно через какое-то время подошла к окну. Грудь у нее была огромная. И сигарета во рту торчала. Открыла форточку и какое-то время покурила тут же.
— Вот ни фига себе! — присвистнул Ванечка, щелкая кнопкой фотоаппарата.
— Дай-ка посмотреть! — стал его дергать Кот.
— Реально классная тетка! — сказал Ванечка, сглотнув слюну и передавая Коту бинокль.
— Бля-а-а! Вот это да!
Позже оказалось, в кабинете у Алешина в тот самый день случился скандал. Сложилась совершенно нештатная ситуация. Одна дамочка в норковой шубе каким-то образом узнала, что ее выслеживают, добыла адрес и лично приперлась в агентство для разборки.
— Это вмешательство в частную жизнь! — орала она, вся красная от ярости. — Я на вас в суд подам!
— Мужу своему не надо изменять! — отрезал сердито Алешин, очень недовольный этим скандалом и шумом. Он вполне резонно опасался, что дама полезет драться, расцарапает лицо или будет бить его туфлей по голени. Однажды он уже попадал в схожую ситуацию, и снова не знал, что и делать. Не будешь же бить ее в морду — тогда вообще потом дерьма не разгребешь.
— Что-о-о? Это не ваше собачье дело! С кем хочу, с тем и ебусь!
— Да нам по большому счету наплевать — спите хоть со всем Петербургом, женщина, мы просто делаем свою работу.
Он зорко следил, как бы она ничего не выкинула, поскольку находилась уже в совершенно невменяемом состоянии. Но ничего не случилось.
— Слушайте, давайте я вам заплачу, — вдруг сказала она нормальным голосом, вынула кошелек. — Скажите, сколько?
