точки. — Талларнцы вызвали свои подкрепления, но основная часть их сил уже покинула порт через главные ворота, так что...
— ...так что они по крайней мере в двадцати минутах отсюда, — закончил я фразу, и Детуа оставалось только кивнуть.
Они могли бы сократить путь на добрых пять минут, если бы рванули обратно прямиком через космопорт, но тогда бы они тоже вписались в те фраговы ворота и сделали бы из себя отменную мишень, прямо-таки сидячих уток. Я прикинул расположение улиц и по едва заметному довольному ворчанию, исходившему от Детуа, понял, что тот пришел к одному со мной выводу.
— Возьмем их отсюда и отсюда. — Я указал две основные улицы, весьма успешно превращенные еретиками в настоящий односторонний тир.
Можно было без опаски ставить на то, что они расположили свою ловушку так, чтобы вырезать любых талларнцев, которые попытались бы прорваться, но будут совершенно не готовы к контратаке с противоположного направления.
Капитан снова кивнул.
— Не мешало бы нам прикрыть и фланг, — указал он.
Я согласился, так как и сам заметил возможную угрозу. Если враг узнает о нашем приближении с тыла, он может попытаться совершить прорыв налево, в город, прежде чем мы успеем зажать его между собой и талларнцами. Отступление в другую сторону для врага наглухо перекрывала стена звездного порта — в кои-то веки она играла нам на руку.
— Посылайте Суллу, — предложил я. — Ее люди готовы выдвигаться.
Силам на фланге должно было понадобиться на пару минут больше, чтобы достичь места назначения, так что имело смысл послать именно ее взвод, уже погруженный на машины и готовый прокатиться с ветерком. Вдобавок это помогло бы держать Суллу в стороне, где, как я надеялся, ее бесшабашная смелость имела меньше шансов привести к гибели кого-нибудь из наших людей.
— Я согласен, — кратко кивнул Детуа и передал командирам данные со своего планшета. — Третий взвод, держите фланг. Первый и пятый, на вас основные бульвары. Второй, по отрядам выдвигаетесь в переулки, выметайте всех, кто попытается прорваться в обход нашего основного удара. Четвертый, оцепить периметр, не выпускать никого, кто не наш, пока все не стихнет. Задерживайте всех, кто выглядит как гражданский, для допроса; любого вооруженного расстреливать!
Он был хорошим командиром, это я могу сказать точно. Командиры взводов подтвердили получение приказов, и в голосе Суллы прозвучало, конечно же, слабо, но различимое разочарование:
— А что вы, комиссар?
— Я пойду по флангу, — сказал я, осторожно взвесив все возможности.
Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать вой двигателей «Химер» третьего взвода, которые перепахивали монастырский сад. Ворот не было видно, но от стены, впрочем, тоже не особенно много осталось, о чем позаботилось миниатюрное землетрясение, вызванное соприкосновением пары килотонн массы десантного корабля с почвой. Основная часть храма, кажется, устояла, что я был очень рад видеть, потому как злить Экклезиархию обычно значило нарываться на такое количество унылых проповедей, сколько мне и в жизни не высидеть.
Траки командной машины Суллы вгрызлись в щебень, разбрасывая его вокруг, и вот уже «Химера» скрылась из виду. Квинтет отрядных транспортеров, подпрыгивая, устремился за ней.
Детуа посмотрел на меня с сомнением:
— Вы уверены, что это разумно?
— Вполне, — заверил я его. — Сулла хороший офицер, но иногда бывает излишне импульсивна.
Мой собеседник кивнул, лучше других осведомленный об этом ее качестве:
— Я не говорю, что она может сделать что-то опрометчивое. Для нас будет жизненно важно, чтобы она держала назначенную позицию, если только враг дернется бежать. Мысль о том, что я где-то поблизости, может ее отрезвить, если что.
По сути же, конечно, дело было в другом. Казалось, что на фланге было намного безопаснее пересидеть все происходящее, если, конечно, мы не ошибались в оценке вражеской готовности к бою. Наступать по узкому простреливаемому участку? Только если у меня не было возможности избежать этого.
— Вам придется поторопиться, чтобы догнать их, — произнес Детуа, очевидно признав мой аргумент.
— Это не проблема, — ответил я и произнес в микрокоммуникатор: — Юрген, выдвигаемся.
Вместо ответа рев мощного двигателя эхом разнесся по всему грузовому отсеку, и по погрузочному пандусу прокатилась «Саламандра», лавируя между «Химер», будто мелкий хищник между травоядных. Юрген резко затормозил возле меня, подняв тучу брызг из грязи, превратившихся в слизь овощей, и в щепки раздавив гусеницами то, что оставалось от небольшого парника. Несколько ближайших монахов, которые едва накопили смелости приблизиться и спросить, что за чертовщина происходит, снова бросились в укрытие.
— Здесь, комиссар, — доложил Юрген, по обыкновению флегматичный; лишь едва заметная гримаса, которая могла оказаться неким зародышем улыбки, выдавала то, что он рад был вновь оказаться на твердой земле.
— Отлично, — ответил я, забрался в задний отсек и проверил установленный на выносном пилоне болтер. Я обычно настаиваю, чтобы им была снабжена любая приписанная ко мне машина. Это может показаться излишним, но дополнительная огневая мощь не один раз спасала мне шею, и, кроме всего прочего, она позволяет делать вид, что я занят чем-то полезным, в то время как мы со всех ног удираем от неприятностей. — Мы присоединяемся к третьему взводу.
— Нагоним, — пообещал Юрген, давая газ мощному мотору.
«Саламандра» бросилась вперед с проворством испуганной птицебелки. Приученный за годы знакомства к уникальному, чрезвычайно энергичному стилю вождения Юргена, я сумел остаться на ногах, дав тем солдатам, которые еще не погрузились, полюбоваться на мою героическую позу в обнимку с болтером.
— Не сомневаюсь, — произнес я, еще крепче вцепляясь в пилон, пока мы перескакивали через полосу гравия, который только недавно был стеной.
Наконец мы выбрались на более ровную поверхность улицы, и лишь тогда у меня появилось время оглядеться по сторонам и кинуть первый пристальный взгляд на столицу Адумбрии. Здания, казалось, нависали низко над головой, между ними пролегали глубокие тени, подчеркнутые теплым светом, льющимся из нескольких окон. Мне предстояло изрядно приспособиться к местным условиям, прежде чем понять, что большинство из этих зданий столь же элегантны и пропорциональны, как в любом другом имперском городе, и что лишь бесконечный вечер, царящий здесь, порождает мрачные иллюзии.
Улицы показались мне удивительно пустынными. Я проверил свой хронограф и осознал-таки, что, несмотря на всепроникающий приглушенный свет, по местным часам была середина ночи[18].
Это уже было кое-что; на улицах должно было оказаться меньше гражданских, которые могли бы попасться в перестрелку. Каждый невинный слуга Императора, убитый по ошибке, — это потеря для всего Империума, и, что не менее важно, он добавляет мне на стол целую кучу бумажной работы. Но если уж говорить о них, то любой, кто услышал столь очевидные звуки битвы и до сих пор не покинул этот район, вероятно, все равно был замешан в заговоре, так что нам не приходилось особенно беспокоиться о побочных потерях. При этой мысли я воспрянул духом.
— Вот они. — Юрген прибавил газу и обогнал ошеломленно глядевшего на нас претора- мотоциклиста.
Похоже, тот собирался лично провести расследование беспорядков, что, с моей точки зрения, было похвально, но глупо. Несмотря на эту мысль, я помахал ему рукой, когда мы пролетали мимо. Несомненно, вид настигающей его громоздкой бронированной машины, не говоря уже об оказавшемся на ее заднем сиденье имперском комиссаре, был для претора настоящим шоком. Но я не зря предпочитаю «Саламандру» всем другим средствам передвижения. Мощный мотор дает ей весьма уважительную скорость; она в сочетании с выдающимися водительскими способностями Юргена не раз позволяла мне выбраться из
