[72]
Lotze ?. Geschichte der Aesthetik in Deutschland, Munchen, 1868. S. 482. Циммерман отвечал Лотце: «Я никогда не утверждал, что субъективное впечатление не есть цель искусства, ибо дня кого же существует искусство, как не для воспринимающего его, однако я утверждал <… > что простое субъективное удовольствие, зависящее от случайного душевного расположения субъекта <…> не есть цель искусства» (Zimmermann R. Studien und Kritiken, Bd 1. S. 373); цель же эстетики — «разыскание эстетических ираотношений» (Ibid. S. 377) — вечных, наличествующих в любом произведении искусства.
[73]
Zimmermann R. Aesthetik. Bd 2. S. 159 (§ 328).
[74]
Wallaschek R. Op. cit. S. 134.
[75]
Bolzano B. Op. cit. S. 76.
[76]
Ibidem.
[77]
Авторы даже самых новых работ, к сожалению, чрезмерно «выпрямляют» Ганслика-критика и недостаточно ясно видят всю его творческую противоречивость. См.:
Glatt D. Zur geschichtiliehen Bedeutung der Musikaesthetik Eduard Hanslicks. Munchen, 1972; Abegg W. Musikasthetik und Musikkritik bei Eduard Hanslick. Regensburg, 1974.
[78]
Hanslick E. Op. cit. S. 32.
[79]
В первом издании было сказано, что звуковые формы «суть единственно и исключительно содержание и предмет музыки»; впоследствии слова «единственно и исключительно» Ганслик изъял.
[80]
Stade F. m Musikalisch-Schonen: Mit Bezug auf Dr. E. Hanslicks gleichnamige Schrift. Freiburg, 1871. S. 3.
[81]
Zimmerman Я Aesthetik. Bd 2. S. 172 (§ 347).
[82]
Hanslick E. Vom Musikalisch… S. 34.
[83]
Уже по завершении своей статьи мне удалось познакомиться с ценным исследованием Петра Вига (Академия наук ЧССР) о музыкальной эстетике в чешских землях (Vit P. Esteticke mySleni о hudbe: Ceske zetni 1760–1860. Praha, 1987). Материал исследования, конкретный и многообразный, в нескольких местах пересекается с материалом данной статьи. Правда, о Б. Больцано и его эстетике автор пишет очень кратко (с. 20); зато весьма важны даже и эти упоминания Ф.Экснера (с. 57–58), и весь раздел о чешско- австрийском гербартианстве середины XIX века, где для нас особый интерес представляет (см. с. 59) свидетельство современника, известного эстетика И. Дурдика, о том, что гербартиансгво отнюдь не было «навязано» чешской мысли, но отвечало некоторой внутренней ее потребности. Еще более ценен раздел, посвященный пражским годам Эдуарда Ганслика (с, 61–66), в котором показана эволюция музыкально- эстетических взглядов Ганслика от раннего «шума-нианства» к эстетическому формализму Р.Циммермана: цитируются и анализируются в исследовании ранние (недоступные у нас) статьи Э. Ганслика о Берлиозе и Шумане (1846). Можно также обратить внимание на то, что в то время как русские переводы трактата Ганслика относятся к весьма давним временам, в Чехословакии появилось новое его издание в переводе и с комментарием И. Стршитецкого (1973) и готовится издание избранных критических статей под редакцией Й. Людвовой.
Печатается по изданию: Музыка. Культура. Человек. Свердловск, 1991 С. 154–180.
