волшебный флер! Плыви и пари, вздымайся и кружись, чтобы земля дрожала в сладострастии, дух жизни, ввысь!
В побегах является, к небу зеленея, поднимается, что карлик науку познал, и вниз стремится вновь, опускает ненасытные члены в древнюю скалистую ночь.
Никогда не побеждая, никогда не изнемогая, принимая любую форму, борется вещество с веществом в жестоком споре. Если устанет, попросит покоя, тогда их согласие разорвет цельность жизни.
Яростно силы сплетаются и обращают жгучую ненависть в кроткое блаженство. Пусть сила бушует, а благодать расцветает из диких борений, вечное благо — из вечной вины.
* 13
Благоуханье аромата испаряется из розы: так поднимается к твоим высям, милый образ, моя песня. День отступает и благодатно роза наполняется росой: так сладким покоем волнует меня твой привет, о милый образ.
* 14
Таинственно поэзия целит
Нас всех преображеньем бесконечным:
Там награждает землю миром вечным,
Здесь юностью блаженной веселит.
В зеницы свет поэзией пролит;
Нас просветив искусством безупречным,
Отрадная, усталым и беспечным Для сердца хмель божественный сулит.
В смерти открывается вечная жизнь,
О смерть, лишь ты нас исцеляешь.
* 16
Буду плакать, плакать вечно;
Хоть бы в жизни быстротечной Он вдали явился мне!
Слезы лью в тоске священной;
Пренебречь бы всей вселенной Иэастыть в могильном сне.
Как свою терпел Он муку,
Все еще терплю разлуку,
Вечный, тягостный укор;
Смерть Его перед глазами,
Изойти в тоске слезами Не дано мне до сих пор.
И на иконах ты прекрасна;
Мария, вечен образ твой,
Однако живопись напрасна,
Когда владеешь ты душой.
Мир, волновавший беспрестанно,
Рассеялся быстрее сна,
И небом, сладким несказанно,
С тех пор душа упоена.
* 18
Если тяжесть роковая Сокрушает сердце нам И томимся, изнывая,
В страхе мы по временам,
Если в нашем общем горе Ближних нам порою жаль И сгущается во взоре Мрачным облаком печаль,
Видит Бог невзгоду нашу Со своих святых высот;
Нам целительную чашу Ангел божий подает;
Утешение дороже Нам, подавленным тоской,
И для ближних наших тоже Можно вымолить покой.
* 19
Я не стремлюсь к другому кладу,
Назвав сокровище своим,
Когда, найдя свою отраду,
Друг другу мы принадлежим.
Иной с лицом разгоряченным Везде копает наугад;
Себя считает он ученым,
Не зная, что такое клад.
(V
* 20
Ах, Орплид, мой край! Светится вдали; С моря твой залитый солнцем берег туманится, как увлажняются ланиты богов.
Древние воды поднимаются, помолодев, вокруг твоих бедер, дитя! Перед твоим божественным ликом склоняются короли — твои сторожа.
* 21
Смолк беспечный шум людской:
Как во сне, все чаще, чаще
Шелестят деревья в чаще,
И старинною тоской Веет в сердце бесприютном;
Отблеском блуждая смутным,
Прочь уносится покой.
Над горами, потоками и долинами, Над тихой усладой и глубокими муками Тайно струится, грохочет сияние! Грезя, покоится суета дня В синем зное, И вековечные чувства,
Те, что сами себе неведомы, Ступают тайно, торжественно и нежно Из путаницы постылого хода вещей, Из беззащитной груди В тихие широкие просторы.
* 23
Сумрак опустился долу…
В папке с обширными подготовительными материалами к статье содержится конверт с датой: “1976”. В 1981 году вышел полный перевод А. В. Михайлова «Приготовительной школы эстетики» со вступ. статьей и коммент. А. В. Михайлова (М.: Искусство. 1981.) — одного из главных героев статьи «Культура комического…. Цитаты из «Приготовительной школы…» в статье не совпадают с текстом изданного перевода; это позволяет предполагать, что статья написана во 2-й половине 1970-х годов.
На л. 16 оставлено свободное место для стихотворения Йозефа Людвига Штолля «Стансы. К Поэзии».
