премиленькая буфетчица в белом колпаке и синем фартуке поверх блузки и улыбалась ротиком с пухлыми губками, а глаза у нее были черные, игривые. В витрине красовались пышные пирожные, аппетитные бутерброды, песочные котлеты. Олег заказал сосиску в тесте, салат Оливье, чай и булочку. Получив свой скромный обед, он повернулся к столам. Два столика занимали говорливые студенты: симпатичные девушки с точеными ножками в колготках, рослые парни с надписями на футболках. За третьим столиком сидел плотненький шатен лет сорока пяти с печальными глазами. Олег обреченно опустился на стул напротив шатена.
Тот подлил водки в пластиковый стаканчик, посмотрел на визави расплывчато и с грустью.
— Выпьешь со мной? — сиплым голосом спросил он.
Олег замялся. Конечно, оставался еще осадок от дыма и похмелья. Опять же сухость в горле. Но голод перебивал, да и с незнакомыми как-то не очень.
— Давай, выпей! Я же вижу, глаза мутные, болеешь наверно, — ободряюще сказал шатен. — Для аппетита.
— Ну если чуточку, — смирился Олег.
Шатен налил в другой стаканчик. Там похоже у него был сок, потому что когда Олег выпил, почувствовал в теплой водке цитрусовый привкус. Поморщился, кашлянул.
— От, молодец! Горе у меня, понимаешь?
Олег начал жевать и между делом слушать бедолагу. Тот раскраснелся.
— Мать умирает. По телефону сказали: максимум — один день остался. А живет она, знаешь, где? Во Владивостоке. Мне туда только на самолете успеть. А билет сколько стоит, в курсе? А, то-то же. В жизнь не собрать.
— Да, печально, — покивал Олег. Сосиска застряла в горле. Он сглотнул.
— Я ведь ее десять лет не видел. Сам-то питерский? (Олег помотал головой.) Ну вот, и меня сюда с молодости занесло. Сначала в Москве учился, в МГУ. Думал, большим человеком стану. Потом в Ленинград по распределению. Так и осел. А в последнее время звонил-то ей… Раз в полгода, может. Дурак я, дурак, — у шатена под глазом блеснула слеза. — Помню, в юности прилетаешь после сессии, а она мне: 'сыночек, сыночек'. Коньяк достанет, пирожков настряпает. А было как-то, нагрубил по телефону, так все простила, слова потом не сказала, как будто и не было ничего.
Олег, поддавшись единому порыву, вытащил карту из-за пазухи, раскрыл под удивленным взглядом шатена, нашел крестик с подписью Владивосток. Рука потянулась в карман рубашки за единственной спичкой.
Отдать или не отдать? Надо бы помочь, сами-то уж как-нибудь прорвемся. Где наша не пропадала.
