- Почему? - удивился Подольский.
- Там неспокойно.
На всякий случай поставила чайник на место и села на стул, чтобы не упасть от новых его предложений. А судя по горящим глазам, у Мишки они были, и даже не одно.
- Хорошо, не в Грецию тогда...а в Италию. Хочешь в Италию? На острова? Какие там острова...Кириллу точно понравится, - она помрачнела и отвернулась. - А еще в Венецию заедем. Давай, Катюш.
- Я работаю.
- Отпуск?
- Мне его не дадут сейчас.
- Да ладно, - недоверчиво фыркнул мужчина и потянулся, разминая шею. - Сколько ты не отдыхала? Они не имеют права.
- У меня...даже загранки нет, - она решила попробовать по-другому. И вообще, эта тема ей активно не нравилась. Кате хотелось скукожиться и стать незаметной, как будто Миша не к ней сейчас обращается и не ей расписывает райские места Европы. Не она это. - У Кирилла тоже. А это столько мороки.
- Если это единственное, что мешает, то все легко решается. У меня знакомый есть, он быстро все оформит, буквально за пару дней. И паспорт мы сразу на десять лет тебе сделаем, чтобы бумажки не собирать постоянно.
Катя забарабанила пальцами по столу, всеми силами стараясь смотреть только в окно и никуда больше. Ни на кого больше.
- Давай потом подумаем над поездкой, хорошо? Ты меня очень озадачил. Надо подумать, а на это нужно время.
Подольского ее нерешительность и мнительная осторожность раздражали, и свое раздражение он скрывать не стремился.
- Какое время, Кать? Едем или не едем - вот и все. Зачем на это время? Не хочешь в Италию, давай еще куда-нибудь поедем, куда хочешь. Кириллу тоже будет полезно. И наверняка понравится - я даже не сомневаюсь. В чем проблема?
- Ты не можешь просто так придти и поставить нас перед фактом.
- Почему нет? Что такого я предложил?
- Ничего хорошего, - буркнула Катя и хотела уже добавить еще, но тут на шум забежал Кирилл и с разбегу плюхнулся Подольскому на колени, крепко обхватив того за шею.
- Вы чего кричите? - недовольно нахмурив бровки, поинтересовался Кирилл и посмотрел на Катю, как будто та была в чем-то виновата.
Миша поспешил ответить за нее, не дав сказать ни слова.
- Мы не кричали, Кирюх. Мы разговаривали.
- Громко, - пожаловался Киря капризным тоном.
- Больше не будем, - пообещал Миша, снова кидая на нее взгляды исподтишка. Она молчала. - Мы тут с Катей кое о чем думали.
На горизонте у племянника мелькнула такая пленительная и соблазнительная 'взрослая тайна'. Это как помахать перед носом у кота валерьянкой. Сшибает все волнения и посторонние мысли напрочь. Так и Кирилл - сразу же забыл обо все на свете.
- О чем? - Миша загадочно закатил глаза, и племянник сразу его затеребил за рукав. - Миша, о чем? Я тоже хочу!
- Колбаса деловая.
- Я не колбаса! Ну Ми-и-и-ша! Расскажи!
- Да вот я думаю, может, мы съездим куда. Ты как, Кирюх?
- Давайте, давайте, давайте! - радостно захлопал в ладоши ребенок. И его не интересовали ни куда, ни когда, главное, что они куда-то все вместе собрались и доверили ему 'тайну'. Советовались с ним как с равным. - Катя, мы поедем?
- Не загадывай, - скрипя сердцем одернула Катерина бурно повизгивающего Кирю. - Еще неизвестно ничего.
Оба мужчины одновременно скуксились и недовольно засопели. Начали ее взглядами сверлить, отнюдь не радостными и довольными, поэтому Катя поспешила ретироваться.
Такие ситуации редко случались, почти никогда, и так у них все было прекрасно. И даже очень.
Если Катя начинала задумываться, серьезно задумываться над тем, как сейчас живет, то на ум приходила сказка. Ей не верилось, что Мишка реальный, настоящий. Что она его не выдумала, а он действительно есть, в ее жизни. Сильный, добрый и едва ли не идеальный.
Теперь ее жизнь превращалась в прекрасную сказку, настолько прекрасную, что становилось действительно жутко, и до самых костей пробирал холодный, липкий ужас, цепляясь и оседая на коже противной паутиной. И чем идеальнее становился Подольский в ее глазах, тем сильнее она боялась. Начинала отдаляться от него, старалась держаться на расстоянии. Закрывалась от него, чтобы не сумел проникнуть глубоко под кожу, забраться в самое сердце. А Мишка все-все понимал, и свои сомнения спрятать от него она не могла.
Зато Кирилл не мучился и не терзался сомнениями, как Катя. Ребенок просто радовался тому, что в его жизни появился 'дядя Миша'. Он не задумывался над тем, уйдет тот или не уйдет, забудет или не забудет - племянник жил и радовался жизни как никогда.
Одно Катя понимала точно - так дальше продолжаться не может. Она и себя изведет, и Мишку доконает. У нее нет никаких прав от него ничего требовать. Он ни ей, ни Кириллу ничего не должен. Но что будет с ними, когда Миша успокоится и наиграется? Об этом она не могла не думать. Каждую минуту своей жизни.
***
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
К моменту этого разговора они с Подольским жили вместе почти месяц. Он окончательно перебрался к ним, обустроился, и сейчас его бритвенные принадлежности занимали законное место в ванной, а черные новые тапки, которые Катя сама купила, стояли в коридоре под вешалкой.
Миша зашел на кухню, прикрыл дверь, чтобы не разбудить мирно спящего малыша, и сел на стул. По всей позе, по напряжению и решимости во взгляде ей сразу стало понятно, что сегодня увильнуть не удастся, хотя потому что в этот раз мужчина отступать не намерен. И ей не предоставит такой возможности.
- Ничего. Все хорошо, - она повернулась к нему спиной и засуетилась у плиты. - С чего ты взял?
Она попыталась выйти с кухни, но Подольский ухватил ее за локоть и притянул назад, усаживая к себе на колени. Сил дергаться или протестовать не осталось. Девушка устало прислонилась спиной к его груди и обмякла. Миша ее держал, не давая пошевелиться или сдвинуться, но объятия были крепкими, надежными и нежными. И теплыми. Такими, что Кате не хотелось его отпускать. Никуда.
- Я не экстрасенс, Катюш, - устало выдохнул Миша, носом утыкаясь ей в шею и опаляя горячим дыханием, - мысли я еще читать не научился. Давай начистоту.
- Не бери в голову. Это мои...заморочки.
- Ты...случайно не...Мы тогда не предохранялись. Появились...последствия?
Вот что значит мужская логика. К чему он это - непонятно. Но спиной чувствовала, как он напрягся в ожидании ответа.
- Случайно нет, - съязвила она в ответ.
- Ты... - он сглотнул и взглядом заметался по тесной слабоосвещенной кухне. - Никаких...эээ...ну, последствий не будет? Точно?
Забавно. Услышь она такой вопрос от кого-то другого, от того же Митьки, наверняка бы обиделась. Или почувствовала бы сожаление и стыд за свою...незавершенность. Или как Митькина мать однажды сказала - 'неполноценность'.
- Не будет, расслабься.
- Тогда что? Я не силен в этих заморочках, Катюш, - теплые широкие ладони легли ей на живот. - Я
