Первая такая проблема начинается с «детского» вопроса: а что же мы, собственно, ищем?
Для успеха любых поисков желательно иметь хотя бы приблизительное Представление об искомом объекте — иначе, даже столкнувшись с ним, мы рискуем его не узнать. И тем не менее перед нами встает задача именно такой степени сложности: определить присутствие или отсутствие в земной истории «древних астронавтов», не представляя заранее ни облика, ни техники, ни мотивов и способов их деятельности на Земле. Поистине — «найди то, не знаю что»…
Правда, легко наметить некий общий, схематичный портрет пришельцев. Ясно, что на фоне других деятелей нашего прошлого инопланетяне могут быть выделены благодаря информации о том, что они: прибыли из космоса; биологически отличались от земных людей; располагали знаниями и практическими возможностями, которые существенно превосходили соответствующие достижения земной культуры того времени.
Идеальным было бы, конечно, сочетание всех трех примет, но весьма вероятно, что в древних сообщениях о каком-нибудь «подозреваемом» персонаже один или два признака его космического происхождения будут отсутствовать. Скажем, земляне не видели его спуска с небес (посадка корабля произошла в безлюдной местности), анатомия пришельца не сильно отличалась от человеческой, и только глубина научных сведений, которыми он делился с окружающими, или использование им немыслимых для данной эпохи технических средств выдают в загадочном деятеле прошлого посланца ВЦ. Такой расклад, согласитесь, тоже не исключен.
Набросанный нами портрет хорош всем, кроме одного. На практике он совершенно неэффективен. Точнее, создает массу «пустых хлопот». С его помощью в пришельцы можно записать кого угодно — от Бабы Яги до Иисуса Христа. Примеры, кстати, не выдуманные. Инопланетное происхождение Бабы Яги и Кощея Бессмертного доказывал Ю. В.Р осциус, а гипотезой о Христе-космонавте нашумел в 60-е годы филолог В. К. Зайцев. И, несмотря на изобретательность аргументации названных исследователей, их доводы не убеждают, как, впрочем, нельзя согласиться и с иными авторами, находящими образы «древних астронавтов» почти повсеместно.
Вся загвоздка в том, что точно такими же признаками, которые мы определили для инопланетных гостей, обладают и бесчисленные персонажи мифологического характера, порожденные фантазией человека на основе сугубо земных реальностей. Ну, например, ни одна мифология, ни одна религия не обходятся без представлений о существах, более могущественных и мудрых, чем люди. Уже отсюда ясно, что бытование этих представлений вызывалось и поддерживалось факторами, универсальными для всех регионов и эпох, то есть вполне — земными. Не станем же мы предполагать появление космических визитеров перед каждым племенем, каждым народом нашей планеты!
Широко распространенными, в частности, были рассказы о существах, которые пришли откуда-то извне (либо родились здесь, на Земле), даровали людям необходимые знания и предметы обихода, а затем удалились (либо умерли). Этот тип «культурных героев» явно возник под влиянием внутренних закономерностей человеческого общества. Логика вымысла тут абсолютно прозрачна: как любой юный член рода или племени получает понятия о мире и правилах жизни в нем из наставлений старших, так, очевидно, и у самых первых людей был свой Учитель. Практически все существенные знания и навыки, которыми располагал данный коллектив, приписывались просветительской деятельности некогда живших мифических персон. К примеру, согласно мифам аборигенов Австралии, культурные герои древности научили людей добывать трением огонь, пользоваться палкой-копалкой и каменным топором, готовить пищу, исполнять ритуальные танцы…
Представить себе, что такие уроки давали инопланетяне, прямо скажем, трудновато. В мифологиях более развитых обществ у героев-цивилизаторов культурный уровень соответственно повыше — они, например, обучают людей хлебопашеству, кузнечному делу, торговле, дают им письменность и календарь, — но речь всегда идет о достижениях, нормальных для данной ступени развития человечества, не несущих на себе печати «космического» происхождения.
Между прочим, руководствуясь примерно, этими соображениями, Карл Саган в конце концов отказался от мысли увидеть в легендарных основателях шумерской цивилизации инопланетян. В книге «Космическая связь» (1973 год) он писал: «Как ни соблазнительна эта и подобные ей легенды, я пришел к выводу, что доказать контакт с внеземлянами на основании таких легенд невозможно. Существуют удовлетворительные альтернативные объяснения».
Можно добавить, что, согласно многим мифам, просветители не спускались с неба, а появлялись из воды, из-под земли, из деревьев, скал, пещер и т. д. Столь же разнообразны и места, из которых приходили легендарные предки людей или в которых обитали боги (а в мифологии один и тот же персонаж зачастую объединяет в себе черты божества, первопредка и культурного героя). Следовательно, опираясь на мифы, можно с равным успехом доказывать реальность и космической, и подводной, и подземной, и какой-нибудь совсем уж немыслимой цивилизации. Иначе говоря — ни для одного из подобных предположений мифология не является достоверным подкрепляющим материалом, поскольку древние люди представляли себе населенными все части видимого мира, и контакты человека с обитателями любой области, тем более относимые к незапамятной древности (когда «все было возможно»), казались делом вполне естественным.
Правда, в древней картине мира его небесная часть все же имела некую выделенность. Уже австралийские мифы, одни из самых архаичных, говорят о «всеобщем отце», живущем на небе. В ходе развития мифологии и становления религиозных взглядов отчетливо проявилась тенденция считать главным именно небесного бога, а то и помещать на небо весь пантеон. Во многих языках слова «небо». и «бог» — однокоренные. Почему так? Может быть, в отличие от водных, подземных и прочих выдуманных духов и божеств небесные (инопланетные) жители все-таки действительно являлись перед людьми и оставили по себе самую яркую, неизгладимую память?
Увы, и в данном случае находятся причины куда более глубокие и универсальные, коренящиеся в психологии человеческого мировосприятия. Издавна верх было принято наделять положительными, а низ — отрицательными свойствами. Даже сегодня, говоря о «вершине славы», «верховной власти», «совершенстве», «возвышенных» и «низменных» чувствах, мы по традиции — скорее неосознанно — связываем с верхом представления о чем-то главенствующем, наиболее развитом, идеальном. А в древней модели мира у этого положительно отмеченного верха было и конкретное воплощение — небо. От благосклонности небес, дарующих свет и дождь, зависело все живое на Земле. С неба «видно» все происходящее в земном мире. Небо — это и область, самая недоступная для простого смертного. Короче, есть много вполне очевидных резонов, по которым обителью всеведущих, всемогущих и совершенных существ люди считали именно (или в первую очередь) небо.
Стало быть, и критерий «небесного происхождения» не позволяет выделить истинных космических пришельцев на фоне вымышленных фигур мифологической истории. Остается еще один признак — «биологические отличия от людей». Но и тут ситуация не внушает оптимизма. Материалом для «лепки», фантастических образов служила вся окружающая действительность, поэтому персонажи мифов, легенд, сказаний имеют — в самых разных комбинациях — черты человека, животных, иногда растений, явлений природы (отсюда, кстати, у многих божеств огненные и громовые атрибуты, которые в «теории древних астронавтов» трактуются как память о реактивных кораблях пришельцев). Люди прошлого верили в богов крылатых и рыбохвостых, многоруких и трехглазых, в великанов и карликов… Как узнать среди этого сонма «биологически несхожих» с нами существ тех, кого мы ищем? Задача почти неразрешимая.
В целом суть проблемы очень точно уловил К.Саган, сказавший: чтобы какое-нибудь сообщение легендарно-мифологического оттенка могло считаться свидетельством палеовизита, «нам нужно от легенды нечто большее, чем просто рассказ о появлении странного существа, совершающего удивительные деяния и живущего на небе».
Здесь, пожалуй, требуется уточнение. Вполне вероятно, что память об инопланетных астронавтах действительно запечатлелась бы в образах неких сверхъестественных существ. Подтверждением этому служат контакты между земными культурами разного уровня развития. Можно было бы сослаться на соответствующие рассказы папуасов о Миклухо-Маклае, на известный исторический казус, когда ацтеки приняли Кортеса за своего вернувшегося бога Кецалькоатля, на знаменитый «культ карго», возникший в Меланезии под влиянием контактов островитян с белыми людьми…
Примеры такого рода есть и в истории нашей страны. Собиратели русского фольклора, ездившие в
