национальностей возникает гетерозисный эффект, скорее всего массовый. Люди получаются высокого качества («издревле славные»), и скорее всего именно они открыли металлургические процессы и довели до совершенства искусство обработки камня. Но потом начинается вырождение линий, возможно, поэтому они и «падшие». «Всякая плоть извратила путь свой на земле» — это отказ от принципов «вечной жизни». Естественно, за этим следует вырождение, именуемое «потопом». Так что к воде библейский потоп не имеет никакого отношения.
Прежде чем говорить о религии, нужно провести линию разграничения между нею и культом. Культ может быть у обезьян – например, культовым предметом и атрибутом власти может быть пустая канистра, о которой говорилось ранее. Культы могли возникать постоянно – но поскольку первобытные люди были очень наблюдательны, они не могли не замечать утраты «силы» культовых предметов. Религии включают в себя культы (например, культ святых в православии), объединенные в одну систему на базе «знания».
Культ возникает, когда каким–то объектам или явлениям придается неадекватное их реальному значению внимание. Культ можно сделать из чего угодно, даже из потребления пищи. Можно из потребления товаров. Если рассматривать современную цивилизацию по принципу уделения внимания культам, то культы еды и товаров обгонят все мировые религии. У древних было нечто сверхъестественное – но у этого сверхъестественного не было культа. Еще римляне считали кости мамонтов костями великанов и при находке таковых с почетом организовывали захоронение. Великаны или титаны не считались чем–то сверхъестественным, и потому в религию они вплелись гораздо позже. Но культа костей не было. Ну, был великан, ну, помер, как и все. Воздать почести и закопать – и никаких культов. К тому же у примитивных людей нет сверхестественного; то, что для современного общества сверхъестественно, у древних было понято и упорядочено на основе причинно–следственной связи. Типичный пример – первая встреча зулусских солдат с белыми людьми. Реакция: «ну, стоят на дороге боги воды. Давайте их поприветствуем, обойдем и пойдем дальше».
* * *
Большинство современных африканских божеств обычно или слишком занято, чтобы разбираться с каждым человеком и слушать молитвы, или настолько величественно, что дел до человеческих отношений им нет. Потому эти божества не требуют никакого культа, будучи самодостаточными. А если культ и присутствует, то он не выражает ничего, кроме восхищения этим божеством.
Даже в академических кругах все чаще предполагается, что главной религиозной концепцией доцивилизационного мира было именно невмешательство высших существ – даже при их наличии, которое тоже сомнительно. Люди, живущие в природной среде, очень наблюдательны и практичны. И не заметить невмешательства они просто не могли.
Культ охотника имеет в основе восхищение общества перед успешным охотником – вполне человеческим и реальным персонажем. Вначале могла быть фраза, брошенная пришедшему ни с чем охотнику: «а вот предок, великий охотник Х, никогда с пустыми руками не приходил». Со временем фраза могла превратиться в поговорку, а про охотника Х забыли. Его могли уже называть просто предком. Но чтобы предок незримо присутствовал для примера, его можно найти. На небе есть созвездие широко шагающего человека, в руках у которого при достаточной фантазии сможно увидеть лук, а рядом — собаку. Это Орион. Орион — это Небесный Охотник с Собакой; поскольку працивилизация была в основном охотничьей и во–вторых земледельческой, для нее возможен именно такой символ.
Роль охотника понятна: «Мы — охотники, и на небе есть охотник. Как замечательно устроен мир!». Обществу, существующему по биологическим принципам, большего и не нужно. Ни храмов, ни жертв. Его идеал–типичное примитивное божество, следующее путем невмешательства.
* * *
Есть множество концепций возникновения религии. В основном они сводятся к попытке анализа снов. Но во сне люди могли видеть только то, что они помнили, только то, что было в их жизни. Тем более они могли заметить, что сны не сбываются. Концепция наличия души, или астрального двойника в любом своем проявлении не могла возникнуть сама по себе; она слишком сложна, чтобы возникнуть из ничего. Сначала должно было быть что–то проще.
Существует замечательная работа А.Склярова «Миф о «мифологическом сознании»», гда на множестве примеров доказано, что «примитивный» человек не является ни мистичным, ни религиозным, и не оставляется камня на камне от концепций Юнга и Леви–Брюля, благодаря которым современные люди и узнали о своей первобытной «религиозности». «Примитивный» человек совершенно логичен и адекватен окружающему миру.
Почему–то считается аксиомой, что первобытные люди всего на свете боялись и потому были религиозными. В качестве атрибутов религии приводят ногу животного в могиле неандертальца, череп медведя, направленный к выходу из пещеры, и статуэтки «венер каменного века». Бросать в могилу любимый предмет покойного – этот обычай повсеместно распространен, например, новому русскому обычно кладут в могилу сотовый телефон – но это не говорит о религиозности, бывает, льют в могилу водку – но это не значит, что покойнику она понадобится в иной жизни. Ситуация с медвежьим черепом существует и поныне. Когда коряка (представителя народности Камчатки) спросили, есть ли у его народа священные животные, он ответил: «Да, есть. Это медведь. Его надо убить, шкуру продать, а череп поставить у жилища, чтоб другие медведи не заходили».
Историки нашли верования у древних людей исходя из наличия собственной веры в их существование. Наличие наскальных изображений животных вовсе не говорит о том, что этим животным поклонялись. Наоборот, их били копьями, и скорее всего, охотники обменивались опытом, указывая слабые места животных. У ныне существующих примитивных народов реальных религий нет, поскольку они часто сами выбирают себе божеств (на самом деле духов, а это не одно и то же). И если божество не оправдывает их ожиданий, его могут и выпороть, и выкинуть. А у папуасов даже «того света» не существует – не дошли до них працивилизационные изыскания.
«Венеры» представляют собой чистое искусство ради искусства, и к богине–матери более позднего времени не имеют никакого отношения. К тому же многие «венеры» одеты в меховые комбинезоны. А если судить по количеству женских изображений в современном обществе, то оно живет при матриархате. Которого, кстати, тоже не было никогда.
Возможно, кроме чистого реализма, «каменные венеры» вполне могли быть игрушками–намеками. Развитие игрушек–намеков, а равно развитие ритуала межродового знакомства, под влиянием заимствований извне и привело к возникновению сексуальных культов, поскольку кто–то и когда–то придал этим вещам большее значение, чем они заслуживали.
Браки внутри рода недопустимы. Можно предложить схему реализации молодежной тусовки каменного века. На определенном нейтральном мести – например, в дубраве, поскольку последняя лишена хозяйственного значения, выставляются знаки – время и участники; а больше ничего и не нужно. Время выставляется знаком луны – т.е. ее точной фазы – новолуния или числа засечек от новолуния; участники выставляются или фигурками представителей участвующих родов, или атрибутами хозяйственной деятельности родов, причем символами вполне могли быть животные (что привело потом к появлению тотемов). А священной эта территория могла быть объявлена потому, что здесь запрещалось выяснять отношения.
Из вышеперечисленного следует, что все артефакты ранее 12 тыс. до н.э., принимаемые за предметы религиозного культа, были элементами украшения и совершенствования любовных игр.
Почему–то общественные места древнейших городов историки считают храмами. Захоронения под полом, изображения грифов, скульптурные бычьи головы и женские статуэтки – все это вместе воспринимается некоторыми исследователями как религиозный культ. Но тогда и семь слоников нэпмана – религиозный культ. Реально нет ни явных предметов культа, ни следов ритуалов, да и храмов получается слишком много. Ни одного доказательства культа ранее 8 тыс. до н.э. нет. Да и позднее, до 6 тыс. до н.э., можно только предполагать его наличие. Конечно, присутствует отрезание головы покойникам; но, скорее всего, родственники осталяли себе головы на память, чтобы рассказывать, какие это были люди – к сожалению, фотографии они не знали. Современные люди вешают на стены портреты покойников, а древние действовали напрямую – брали череп и доделывали его глиной, пытаясь вернуть человеческий облик. Потом кто–нибудь череп брал и рассказывал о подвигах этого человека. А «храмов», в которых черепа и находились, оказалось непропорционально много на город. Скорее всего, это были просто места
