последних частей и три черновые тетради с набросками к роману еще не опубликованы. Мы принуждены довольствоваться немногими фрагментами, напечатанными В. Комаровичем и Г. Чулковым[131].
Весной 1874 года Достоевский обещал Некрасову доставить роман к 1 января 1875 г. Черновые тетради показывают, что у писателя не было даже самого общего плана нового произведения. После «кабалы» в «Гражданине» он чувствовал себя духовно опустошенным; вдохновение не приходило. Он с унынием понимал, что в сущности у него никакого замысла нет, а есть одно только намерение написать роман. В эту минуту творческого упадка он возвращается к своим старым использованным планам и вспоминает о давнишней мечте написать роман о детях. Еще работая над «Идиотом», Достоевский намечал картину детской жизни: идиот представлялся ему во главе клуба детей; детская община живет своей особой жизнью, вырабатывает новое нравственное сознание, суду ее подлежит общество взрослых. И вот, размышляя над новым романом, Достоевский прельщается оригинальным замыслом: написать утопию о «детском рае». Весной 1874 года он записывает в черновой тетради: «Роман о детях, единственно о детях и о герое–ребенке». Идея занимает его до июля: к этому месяцу относится запись: «Попробовать завтра детей, одних детей». После июля замысел этот исчезает и заменяется другим. Писатель возвращается к неосуществившемуся плану романа–поэмы, над которым он работал в 1869 году, — «Житию великого грешника». Он записывает: «Полное заглавие романа «Подросток». Испо–ведь великого грешника, писанная для себя». Фабула «Подростка» вбирает в себя неиспользованный материал «Жития». В новом романе тоже будет подробное жизнеописание героя; он тоже незаконный сын, проводит детство в чужой семье, вдали от родителей, потом возвращается в дом отца, принимает невольное участие в семейной раме; тоже учится в пансионе Сушара и гимназии Чермака; тоже сходится с бывшим школьным товарищем Альбертом (Ламбертом) и ведет распутную жизнь. Отец героя «Жития» носит фамилию Альфонского: в «Подростке» — француженка, любовница Ламберта, получает имя Альфонсины. Но не одна сюжетная зависимость связывает «Житие» с «Под ростком»: Аркадий Долгорукий наследует от «великого грешника» свою «идею». План «Жития» начинается с заметки: «накопление богатства». Герой — гордец, он жаждет власти и могущества и «устанавливается на деньгах»; «страшно уверен, что все само придет: деньги разрешают все вопросы». Писатель записывает: «Хотя деньги и страшно его устанавливают на известной твердой точке и решают все вопросы, но иногда точка колеблется (поэзия и много другого) и он не может найти выхода. Это?то состояние колебания и составляет роман». Вся эта характеристика «великого грешника» целиком переходит к Аркадию Долгорукому. «Житие» передает «Подростку» идейно–психологическую тему и рисунок сюжета.
Возвращение к «ненаписанной поэме» произошло, несомненно, под влиянием Пушкина. В Эмсе Достоевский «упивается восторгом», перечитывая великого поэта, и идея «Скупого рыцаря», пронзившая его в юности, оживает в его воображении. «Власть через деньги» и «власть денег» — одна из основных художественных идей Достоевского. Наброски к «Житию» заново перераба тываются в черновых записях к «Подростку». Писатель предостерегает самого себя от злоупотребления приемом загадочности и пытается освободиться от главного свое го недостатка — излишней запутанности интриги и перегруженности действия. Он учится у Пушкина сжатости изложения; в романе должен быть один герой, и этот герой — подросток.
Вот любопытная запись от 12 августа 1874 года,
«Важное разрешение задачи. Писать от себя. Начать словом: Я. Исповедь великого грешника. Исповедь необычайно сжата (учиться у Пушкина). Сжатее, как можно сжатее… Но как в повестях Белкина важнее всего сам Белкин, так и тут — прежде всего обрисовывается подросток».
Через два месяца — другая запись: «В ходе романа держать непременно два правила: первое правило — избежать ту ошибку в «Идиоте» и в «Бесах», что второстепенные происшествия (многие) изображались в виде недосказанном, намеченном, романическом, тянулись через долгое пространство в действии и сценах, но без малейших объяснений, в угадках и намеках, вместо того, чтобы прямо объяснить истину. Как второстепенные эпизоды они не стоили такого капитального внимания читателя и даже, напротив — тем самым затемнялась главная цель, а не разъяснялась именно потому, что читатель, сбитый на проселок, терял большую дорогу, путался вниманием. Стараться избегать и второстепенностям отводить место незначительное, совсем короче, а действие совокупить лишь около героя.
2–е правило в том, что герой — подросток. А остальное все второстепенность, даже Он (Версилов) — второстепенность. Поэма в подростке и в идее его, или лучше сказать — в подростке единственно, как в носителе и изобретателе своей идеи».
И далее дается схема действия как функция судьбы героя. Роман задумывается в форме борьбы между идеей подростка и действительностью. Его можно было бы назвать «Приключения одной идеи». Достоевский намечает план: «Подросток берется из Москвы, весь проникнутый идеей и верный ей. Он вооружен ею и идет на борьбу и знает, что он уже пожертвовал ей кое–чем: именно трехлетним укреплением характера и отказом от высшего образования, нарочно для идеи. В Петербурге его идея подвергается ущербу и потрясениям от многих причин: 1) От столкновения с людьми и оттого, что не утерпел и обнаружил идею. Стыд за нее.
2) Социализм пошатнул верование: хочется и идею и остаться благородным.
3) Свысока отношение Его (Версилова) к идее. Он одобряет, но подросток предчувствует, что Его идея выше, гордее и благороднее, чем его. В чем же состоит Его идея? Весь роман угадывается.
4) Столкновение с жизнью, сластолюбие, честолюбие, не свое общество, молодой князь. Являются цинизм и другие пути блеска. Все рушится через обиды, которые вновь возвращают его к своей идее, но уже не теоретически, а взаправду, озлобленного и желающего отомстить. Цинизм и отвага. Ламберт и князь. Заговор. Деньги. К этому времени относится свысока смотрение на Него, потеря к Нему уважения, любви. Желание отомстить за то, что Он в его жизни составлял так долго и так много. Тут же неуважение к самому себе. Тем сильнее потрясает его встреча с Лизой, ребенком и проч.
5) Отношение к княгине (Ахмаковой) — честолюбие, страсть и заговор. В конце концов, разъяснение, что такое Он. Но на заговор он решился отнюдь не из идеи, а из страсти.
6) Макар Иванов и т. д. Потрясающее впечатление, но не уничтожающее идею».
Достоевский редко высказывается с такой определенностью и ясностью о своих художественных планах. Это драгоценное свидетельство позволяет увидеть роман глазами автора и сравнить задуманное с осуществленным. Все пункты программы выполнены в окончательной редакции, а между тем она совсем не соответствует первоначальному замыслу. Правда, подросток приезжает со своей идеей и она претерпевает изменения от столкновения с людьми, от мятежа страстей, от духовной борьбы с отцом; и тем не менее смысл романа совсем не в этом, и подросток со своей идеей Ротшильда его не определяет. Схема действия сохранилась неприкосновенной, но художественное ударение передвинулось, и перспектива резко изменилась. Это произошло вопреки намерениям автора: второстепенный персонаж самовольно занял не предназначавшееся ему главное место. Напрасно писатель предписывает себе строгое правило: «…герой — подросток. А остальное все второстепенность, даже Он — второстепенность»; Он — Версилов, однажды войдя в роман, не может остаться «второстепенностью»: как ни старается автор отвести его на второй план, закутать туманностью и «недосказанностью», образ его естественно помещается в центре и лучами своей духовной энергии освещает роман. В борьбе между отцом и сыном под–ростку принадлежит скромная роль — робкого ученика, влюбленного слушателя и добросовестного рассказчика. Попадая в блистательную сферу мыслей и страстей отца, он расплывается бледной тенью; из героя превращается в свидетеля; его наивность и нравственная неустойчивость расхолаживают читателя. Из фанатика и аскета идеи он быстро превращается в модного щеголя и легкомысленного авантюриста.
Когда Достоевский работал над «Бесами», внезапно появился Ставрогин и бесцеремонно занял место героя, приготовленное для Петра Верховенского. Такое же таинственное событие случилось с писателем при работе над «Подростком». Главенство Версилова было таким же самоуправством, как и преобладание
