Пикассо позавидует.
Девушка сразу нырнула в палатку, через минуту появилась с пластиковым флаконом в руке. Серж стянул через голову энцефалитку, бросил на стол, подставил спину. Вовец расстелил его куртку перед собой, покачал головой, рассматривая дугообразную надпись 'Ekaterinburg'. Спросил:
– А другая одежонка у тебя есть?
– Есть, – откликнулся Серж, – штормовка. В палатке лежит. А что?
– На ней это же написано или что другое?
– Нет, ничего. Рукав только заштопан, старая уже.
– Вот ее и наденешь, – Вовец скомкал энцефалитку, метко бросил тряпичный комок в угасающий костер. – И больше на себе никаких глупостей не пиши. Впрочем, умного тоже не надо, понял? Ходи, пожалуйста, без маркировки.
– А ты чего раскомандовался? – возмутилась Валентина, она даже перестала натирать спину Сержу. – А вы чего сидите, как кролики перед учителем, уши прижали? Или кто с ружьем, тот и главный?
– Валюш, – Клим неторопливо прикурил, выпустил струйку дыма, – ты, пожалуйста, не напирай на Володю, он нас обоих только что из дерьма выдернул. И, я так думаю, не в последний раз. Давай, Сержант, рассказывай все по порядку, как дело было?
Серж почесал затылок и принялся излагать свою историю знакомства с бурильщиками, закончившуюся в импровизированном гробу. Остальные молча слушали.
– Вначале, как положено, вышел на дорогу и пошел по следам колес. – Вовец взял чайник и разлил по кружкам черный, как деготь, чай. Серый поставил на середину стола жестянку с сахаром, положил ложки. Как бы невзначай провел пальцем по стволу ружья, шумно вздохнул и принес полиэтиленовый мешок с печеньем. Серж продолжал рассказывать. – А потом слышу – вроде бы мотор гудит. Подошел ближе – точно, буровая работает. Вырубка приличная, вы сами видели какая. А в самом конце стоит передвижная установка на КрАЗе. Рядом дизель пыхтит на прицепе. Я безо всякой задней мысли подваливаю к мужикам и начинаю разговор. Так, мол, и так, как жизнь? Как платят? Про породы, или что тут ищут, даже полслова не сказал, как вдруг подбегают два придурка с ружьями и орут: 'Руки вверх!' – Серый отхлебнул чая, задумался, собираясь с мыслями. Похоже, вспоминать эту историю ему не доставляло радости. – Я им говорю: ' Вы что, ребята, белены объелись, берданки на живого человека наставляете?' А они: 'Ты! Шпион! Падло!' И так далее, в том же духе. Ну, раз такие дела, послал их подальше да и пошел прочь. Так ведь не отпускают. Давай сразу ружье в лицо тыкать. А один козел принялся руку мне заворачивать. Я, понятно, пихнул его, как следует. Говорю, мол, ребята, мне ничего от вас не надо, хрен на вас на всех, я своей дорогой иду, а вам счастливо оставаться. Тут другой, рыжий весь, конопатый, нос картошкой, – я его харю хорошо запомнил, попадется как-нибудь, сволочь, – ружьем мне по лицу как врежет, прямо стволом. Я руки-то поднял, а он мне в живот сапогом. Думал, не отдышусь вообще. – Серж снова помолчал, отхлебнул горячего чая. – Короче, отходили за всю мазуту, думал, не встану. Сволокли в вагончик, давай допрашивать по всей форме. Пугать давай – застрелим, зароем, подвесим. Они, видишь, подумали, раз я налегке, то приехал на машине. Шерлоки, блин, Холмсы. Один даже бегал целый час по округе, все машину искал. Они там думают, что в такую даль забрались – ни один человек пешком не придет. Ну, побили еще маленько. А я им уже поддакиваю. Да, на машине приехал. Напарник увидел, что меня схватили, уехал в город. Скоро вернется и сорок человек с ним. Короче, лапшу вешаю. Не буду же я говорить, где наш лагерь, правильно? В общем, в конце концов раздели они меня, связали и в ящик затолкали. А сверху другими ящиками заложили. А там щели чуть не в ладонь. Как комары на меня накинулись! Думал, сдохну. Ни почесаться, ни прибить их, ни отогнать. А он, сволочь, присосется и тянет через трубочку. А я лежу, даже дернуться не могу. Все затекло, онемело. Тут я и комаров чувствовать перестал. Эти уроды думали, что хорошую пытку придумали, а все наоборот вышло.
– Так чего они добивались-то? – перебил Клим.
– Да все время спрашивали, кто послал, – Серж подумал, почесал голову. – Я так догадываюсь, что боятся конкурентов или бандитов. Собирались допрос ночью продолжать. А еще держали меня как заложника на тот случай, если действительно кто-то приедет меня освобождать.
Вовец размешал сахар, отхлебнул с наслажденьем и как ни в чем не бывало заметил:
– Усы бы тебе сбрить не мешало.
– А это еще зачем? – Серж поперхнулся чаем, схватился рукой за лицо, прикрывая свою гордость.
– А затем, что если кто из этих твоих новых знакомых заметит тебя даже издалека, у нас у всех могут начаться проблемы, – пояснил Вовец.
Клим поставил кружку, молча сходил в палатку и вернулся с тюбиком крема и станочком для бритья. Серж отнял руку и покорно задрал нос. Клим мазнул кремом и в две секунды смахнул всю растительность. В придачу к этому Валентина отвесила Сержу подзатыльник:
– Да не ёрзай ты, – сказала сердито, – вертится, как сорока на колу. Сиди спокойно.
– Да не могу я спокойно, – вскочил тот со скамейки, – задницу сильней всего искусали.
– Держи, сам вотрешь, – сунула в руку флакон. – Тоже мне, – фыркнула, – нашли самое вкусное.
– Да уж, не чета твоим караваям, – огрызнулся Серж.
Он сразу сел, поэтому ладонь Валентины хлестнула по воздуху у него над головой. Еще раз презрительно фыркнув, девушка полезла в палатку, которую Вовец ставил для себя. По полиэтиленовому пологу дробно защелкали дождевые капли, пока еще редкие. Вовец допил чай, повертел задумчиво кружку, вздохнул и заговорил:
– Значит так: ситуация – острее некуда. В четырех километрах отсюда какая-то частная фирма разбуривает изумрудную площадь, результат отличный. Я видел образец. Кристалл бледный, трещиноватый, с замутнениями, но крупный и, в общем-то, хорошего ювелирного качества. Поэтому фирма и держит такую крутую охрану, что боится утечки информации, конкурентов и воров. Я так понимаю, здесь уже идет война. Сегодня и мы ввязались. Пока обошлись без потерь, зато врагов нажили. Если еще раз им попадемся, церемониться с нами не будут, могут просто убить на месте. Будем считать, что их конкуренты тоже не дремлют. Так что имеем хорошие шансы оказаться между молотом и наковальней. А то, что я у этих ребят кое-что пожег и поломал, да еще одного молодца по кумполу тюкнул… В общем, как говорится, менты нам не кенты. В милицию жаловаться никакого резона нет. Будем сами как-то выкручиваться из этой ситуёвины. Какие будут предложения? Давай, Серый.
Тот, похоже, привык быть ведомым и сейчас слегка опешил. Пожал плечами.
– А что я? Я как все. Изумрудов на всех хватит. – Он еще раз пожал плечами, соображая, что бы еще сказать, и добавил: – А с этими связываться не надо. Подстрелят еще ненароком.
То, что лидерство в коллективе перешло к Вовцу, почувствовали все. После ночного побоища, где он проявил не только хладнокровие и решительность, но и, главное, рискуя жизнью, выручил товарищей, с которыми знаком-то был всего ничего, без году неделю, переход этот оказался совершенно естественным и логичным. Да и он сам понимал, что сейчас необходим его опыт, умение предвидеть и планировать ситуацию, иначе в такие переделки они будут и дальше попадать. Он посмотрел на Сержа и кивком предложил высказаться.
– Сматываться надо, – хмуро сказал Серж, – завтра местность прочешут и на нас нарвутся. Или мы на них. Надо подождать, пока тут все успокоится. Тогда обратно вернемся. Так что давай паковаться, а потом лесом, полем, огородами…
– Брось, – возразил Клим, тем более что наступила его очередь говорить, – это у тебя после ящика такие мысли. Меня бы в такой позе без штанов на комаров выставили, так я бы уже, наверное, к городу подбегал в одних ботинках на босу ногу. А у тебя завтра другое настроение будет, то есть сегодня, светает уже. – Он машинально потер щетину на подбородке. – Собак по следу они не пустят, ищейки только в милиции, своей у них наверняка нет, да и дождик моросит. Прочесывать? А в какую, извини, сторону? Да и народу для такого мероприятия нужно не меньше роты, если не батальон. Нет, даже говорить не о чем. Просто не следует соваться на дорогу и к ним на поляну. У них свои проблемы, у нас свои. Вот на другое место, подальше, перейти стоит. И заняться поиском своего месторождения, Вовец тропу уже нащупал. Я верно говорю?
– Клим прав, – Вовец утвердительно кивнул, вынул из кармана и развернул карту Сержа, которую нашел в вагончике на делянке, разгладил на столе. – Тут место нашей стоянки не указано, только скважины, Серж им тоже ничего не сказал, молчал под пытками, как Павлик Морозов. – Все улыбнулись, атмосфера
