Его таскали на руках, и он сплошь был обмотан разноцветными тряпками. Когда же его положили на кособокие носилки и осторожно понесли, Вовец понял, что погоня закончилась. Вскоре маленькая колонна разбитой армии исчезла из поля зрения. Вовец осторожно спустился к ручью, неторопливо умылся, сполоснув и потную шею, не только лицо. Набрал свежей водички в пластиковый баллон, да и сам напился вволю. После этого посидел, отдыхая, в тени на опушке леса, подумал, как жить дальше.
Ясно, что возвращаться обратно к дороге, к уазику и мертвому Кожевникову не имело смысла. Вовец проанализировал произошедший налет шубинской банды и пришел к очевидному выводу: за местом наблюдали, а затем лихо десантировались из трех машин. Нет никакой гарантии, что уазик оставили без надзора и сейчас. А если добавить сюда еще и овчарку, прошедшую курс служебной дрессировки, то и вовсе пропадает всякое желание возвращаться на печальную обочину. И Вовец, прикинув по карте свое местонахождение и предстоящий маршрут, двинулся в сторону знакомой делянки, куда еще раньше отправился подполковник Косарев. Через час Вовец уже был там.
Он зашел с тыльной стороны, с того края, где стояла буровая в памятную ночь бульдозерной гонки. Сейчас здесь был наворочан бульдозером высокий вал из перепутанных сучьев, корней и древесных стволов. Вовец устроился в этом буреломе, как в дзоте, нашел подходящую щель, нацепил на нос очки- бинокль, отрегулировал окуляры и стал методично изучать открывшийся ландшафт.
Арендаторы хозяйничали на делянке, как оккупанты на вражеской территории. Отбросив всякие приличия, они уже не притворялись лесорубами, а приступили к разработке недр. Бульдозером расчистили площадку величиной с футбольное поле, провели, так сказать, вскрышные работы. Метровый слой земли, песка и глины со всей площадки сгребли в высокий курган, на вершине которого поставили будку, похожую на скворечник. В ней сейчас изнывал часовой с биноклем. Он лениво поднимал его к глазам и так держал, словно и в самом деле что-то разглядывал. Посреди расчищенного участка несколько загорелых до черноты мужиков били шахтный ствол. Здесь стоял большой компрессор на автомобильных колесах и грохотал на весь лес, бросая вверх клочки серого дыма из выхлопной трубы. От него в квадратный сруб шахтного колодца струились два шланга. Слышалась дробная пальба отбойных молотков. Над колодцем торчала пирамида из трех бревен, скрепленная стальными скобами. В ее вершине висел блок с перекинутым тросом, одним концом прицепленный к колесному 'Беларусю', оборудованному к тому же экскаваторным ковшом. Время от времени 'Беларусь' отбегал, вытягивая трос, на другом конце которого висела железная двухсотлитровая бочка, наполненная дробленым слюдитом. Двое работяг подхватывали ее, отводили в сторону и опрокидывали в наклонный коробчатый желоб из сварного железа. Камни с грохотом сыпались по желобу к ногам двух интеллигентного вида мужчин. Один поливал камни из садовой лейки, обмывая, а второй быстро сортировал. Отдельные обломки откладывал в ящик, остальные бросал в большую кучу. Похоже, бульдозер, сейчас мирно стоящий возле земляного кургана, периодически отгребал в сторону пустую породу. Еще один мужик с топором возился с сосновыми бревнами, срубая сучки и подтесывая, где надо. Вовец понял, что весь срубленный здесь лес пойдет на шахтную крепь.
За расчищенной площадкой стояли уже два вагончика: один слегка помятый, тот самый, который Вовец катал бульдозером, а другой новый, но примерно такой же. Еще появился большой деревянный навес, крытый рубероидом, над длинным столом со скамьями вдоль него. Тут же стояла большая железная печь с высокой дымящей трубой. Рядом суетился повар. Ближе к лесу торчала будка сортира. Вместо сгоревшего движка стоял уже целый дизель-генератор, а в десятке метров от него из неглубокой ямы виднелись грязные бочки с горючим. Рядом с генератором был вкопан невысокий столб с приколоченным к нему распределительным щитком. От столба кабель тянулся к вагончикам и кухне-столовой. От кухни шел дальше по вершинам трехметровых столбов к шахте. Возле вагончиков красовался огромный черный джип.
Вовца удивило, что не видно охранников, кроме одного наблюдателя в будке. Он думал, что тут целая система обороны после того случая оборудована. Но, приглядевшись повнимательней, заметил маленькие столбики по периметру делянки. Вначале подумал, что на них натянута колючая проволока, а потом разглядел тонкий провод, паутинкой поблескивающий на солнце. Только по этому блеску и обнаружил. Немного поразмышляв, пришел к единственному выводу: сигнализация. Либо срабатывает при разрыве, либо, что более вероятно, это сигнальный антенный контур, реагирующий на емкостные изменения электромагнитного поля, подобно тому, как микрофонный шнур при приближении человека иногда порождает противный свист в динамиках.
Но вот милицейской машины Вовец не увидел. Это могло означать, что Косарев тут был и вместе с грубиянской ментовской командой выехал на место убийства. Поразмышляв, Вовец решил обосноваться в буреломе и, может, даже тут заночевать. А на рассвете пойти и выкопать припрятанные изумруды. И потом уже спокойно отправиться домой. А с Косаревым как-нибудь объяснится.
Вовец и подумать не мог, что три браконьера, как следует замаскировавшиеся для наблюдения за делянкой, давно его засекли.
Ченшин на своей 'ниве' подкатил к месту убийства с некоторым запозданием. Он, когда был следователем, тоже не торопился в таких случаях, покойник ведь не убежит.
Шуба, получив железным прутом по лбу, резко поумнел. С головой, обмотанной бинтами, словно мусульманин в чалме, он сразу забрался в машину, а все руководство передал Ченшину. Тому только это и требовалось. Он, во-первых, обследовал уазик и обратил внимание, что вытащенные наружу проводки снова убраны под приборный щиток. Мало того, ключ зажигания торчал из замка. Было понятно, что в машине имеется какое-то секретное включение двигателя, и ее пытались заводить. Он тут же распорядился принести канистру с бензином и залить в бак несколько литров. Потом повернул ключ, и двигатель завелся, к удивлению Шубы, который даже из машины вылез, чтобы лично подойти и убедиться. А Ченшин тем временем приказал принести убитого водителя и бросить на заднее сиденье. Поскольку, кроме него и Шубы, возле машин остались всего три бойца, им и пришлось тащить окровавленный труп. Впрочем, они не побрезговали и не побледнели. Сегодня двое из них уже тащили это тело, только в противоположном направлении. А горло резал рябой Барсук.
Ченшин все время торопил своих партнеров, раздраженный их вальяжной медлительностью. У тех, видно, ленивая неторопливость считалась признаком крутизны. Наконец все расселись по машинам, даже Шубе пришлось взяться за руль, так как его персональный шофер переместился в уазик. Колонна из пяти легковых автомобилей, досель невиданная в столь глухих местах, быстро скрылась по заброшенной боковой дороге. Остановились километров через пять. Ченшин вылез из 'нивы' и подошел к Шубе. Сам он старался напрямую не командовать, предлагал вожаку отдать определенные распоряжения, а тот уже посылал бойцов. И сейчас один из пацанов получил указание отогнать уазик с убитым мужиком как можно дальше в лес, в какую-нибудь ложбину. А другой отправился наблюдать в бинокль за местом убийства и сообщать обо всем по радиопереговорному устройству.
Теперь можно было и отдохнуть. Ченшин, Шуба и еще один боец сели на надувные матрасы перекурить и хлебнуть теплой газировки. Боец вытащил из кармана никелированную зажигалку, украшенную эмалью, принялся разглядывать занятные узоры. Потом попытался прикурить, но зажигалка щелкала, не давая огня. Пожав плечами, повертев и потеребив в руках непослушный предмет, парень сдернул с него металлический кожух. Под ним вместо обычной емкости для газа или бензина оказался некий маленький механизм, больше похожий на внутреннее устройство часов. Ченшин сразу обратил на это внимание, подался вперед и чуть сигарету изо рта не выронил от удивления:
– Ну-ка, ну-ка, – потянулся к зажигалке, – ты где это взял?
– Не цапай, – боец лениво сменил позу, повернувшись боком к Ченшину, – дедушка подарил.
– Да ты хоть знаешь, что это такое? – разозлился Ченшин. – Кто тебе это дал? Продать всех нас собрался?
После таких слов и Шуба встрепенулся. Повелительно махнул рукой и скомандовал:
– А ну, подгони. Да скорее давай. – Бестолково повертел в руках и взглянул исподлобья на Ченшина. – Ну, и что это за хреновня?
– Оперативная фотокамера, причем, похоже, многокадровая. – Он взял аппарат и скомандовал бойцу: – Где колпак с нее? – Внимательно оглядел и понимающе покивал. – Точно, фотоаппарат для скрытой съемки.
– А чего ты на меня смотришь, – вскочил боец, истерически хватая у себя на груди майку, словно готовясь разорвать ее до пупа и кинуться в драку, – я ее у жмура этого взял, который в машине.
