— Суд окончен! — объявил судья, и охрана вытолкала Лира из зала.
И снова сырая камера в подземелье. Темнота и никого кроме крыс. И не слышно звуков кроме биения собственного сердца и капель воды с потолка, разбивающихся о камни. Вот здесь на него и нахлынуло отчаянье. Хотелось просто плакать, но глаза оставались сухими. Даже выть от горя было больно. До сих пор не верилось, что эта ночь станет для него последним. Он всегда мечтал умереть в бою, быстро и легко. Но это ожидание смерти казалось мучительным и невыносимым. Как же позорно будет умирать от руки людей. Но он умрёт гордо и не будет просить о пощаде. Может быть, это и будет долгожданный конец мучениям?
Дверь камеры снова отворилась, вошёл стражник, поставил миску с едой и насмешливо пожелал «приятного аппетита». Дотянутся до того, что по недоразумению было названо едой, не представляло возможности. Оставалось лишь пнуть миску, и та отлетела к противоположной стене и разбилась на множество осколков грязно-кирпичного цвета. Что ж, придётся умирать голодным. Но лучше голодать, чем есть отбросы, как гласила древняя мудрость. Он положил голову на колени и уставился пустым взглядом в противоположную стену. Может быть, за ночь получится сосчитать все кирпичи, а потом ещё и все трещинки на них?
Говорят, что такие моменты перед смертью заставляют задуматься о жизни, но с Лирнэ же всё было иначе. В душе и разуме его царила чёрная пустота. Вспомнить мало что получалось. Воспоминания его не были, как раньше красочными картинами, они были просто сухими фактами. Родился в год сокола, в 28-ой день зимы кажется ночью. Прожил ни много ни мало 56 лет, для эстира это ещё юность. Был незаконнорожденный сыном графа, натерпелся от своей семьи немало горя. Учился в академии, был отчислен с третьего курса, пошёл в оруженосцы к странствующему рыцарю. Затем война с эльфами смерть отца и уход в добровольное изгнание в дикие земли, а потом приезд в эту злополучную империю.
Непривычно долго тянулась ночь. Лир потерял счёт времени. Тут он вспомнил про перстень, то так и не удалось снять инквизиции. Когда-то древний артефакт мог говорить, теперь он что-то долго не подавал голос и Элрэт даже не вспоминал о нём.
— Ну, сделай же что-нибудь! — прошептал он.
Перстень остался глух к его мольбам. Через несколько минут гудящий тишины раздался голос откуда-то сбоку:
— Хватит горевать, ты должен пройти это всё сам.
С трудом повернув голову, Лир увидел Тирлиса, тот стоял, прислонившись к стене, и печально смотрел на него.
— Помоги мне! — впервые взмолился Лир.
Тирлис опустился рядом с ним на колени и заглянул в глаза.
— Если бы я мог, я бы вытащил тебя отсюда, но ты должен пройти всё это сам, — с этими словами он коснулся рукой лица Лира.
— Я знаю, это мой путь и мне придётся пройти его до конца. Только жаль, конец уже близко, — ответил Лир с горкой иронией.
— Не говори так. Я верю в тебя. И все верят.
Со скрипом отворилась тяжёлая дверь. Вошёл толстый жрец в чёрном. В руках он держал большой символ Единой веры.
— Уходи! — крикнул Лир Тирлису.
— Нет, я не уйду, я должен отпустить твои грехи! — ответил священник.
Тирлис остался стоять в углу, глядя на жреца, что в упор не замечал его.
— Тебя попутали демоны! — начал служитель Единого.
— Мне не нужно отпущение грехов! — заорал Лир.
— Мне велено исповедовать тебя перед смертью. Тебе нужно лишь во всём сознаться. Давай, не утаивай ничего. Бог всё простит.
— Я не вижу за собой грехов. По крайней мере, тех, которые вы мне приписали. А если чем был грешен, то уверен, что Арэ мне простит. Меня не спасёт ваш бог, потому что я не верю в него.
— Уверуй, тогда твоя душа спасётся.
— Если бы это могло, спаси моё тело, я бы ещё подумал, а так нет, спасибо. Можно ли мне узнать, к какой именно казни меня приговорили?
— Костёр, как и каждому еретику. Благодатный огонь очистит твою душу.
— Спасибо. Теперь же ступайте, я не нуждаюсь в исповеди и причастии.
Дверь снова захлопнулась за жрецом. Лирнэ взглянул на Тира, что молча, продолжал стоять в углу.
— Он ведь не видел тебя!? — спросил Лир.
В ответ Белый Лис кивнул.
— Мне начинает казаться, то ты плод моего воображения.
— Все мы плоды чьего-то воображения. А сейчас мне пора. До встречи! Заметь, я говорю «До встречи», а не «прощай». Я искренне надеюсь, что мы ещё увидимся.
Тирлис взмахнул плащом и испарился будто видение.
Вот и забрезжил в окне рассвет, которому, судя по всему, было суждено стать последним. Лирнэ смутно верил в слова Тирлиса. Всё чего ему хотелось, это красиво уйти с пламенем, возможно, это будет даже не больно. В конце концов, он уже давно хотел уйти, покинуть гнилой мир и стать духом бесплотным в чертогах богов, а может быть просто вольным ветром.
Его вели на костёр под крики толпы. Босые ноги оставляли кровавые следы на снегу. Он вглядывался
