Интернета и даже для постструктуралистских литературных теорий интертекстуальности. Какая связь существует между всеми этими дискурсами и тем, как конспирология смотрит на мир? Неужели убежденность конспиролога в скрытых причинах и связях, стоящих за кажущимися беспорядочными событиями, — это признак узколобой неспособности принять вызов, брошенный новой парадигмой традиционным представлениям об управлении и причинности? Или паранойя конспиролога, как намекает подозрительно всеведущий рассказчик в «Радуге тяготения», — это «передний край» открытия, которое, судя по всему, изменяет наши представления о мире, начиная с экологии и заканчивая экономикой? В последней главе мы рассмотрим, что происходит с конспирологией в мире, охваченном глобальной связностью.
После серии экспериментов в 1960-х годах, в ходе которых производилась отправка сообщений случайно выбранному адресату исключительно по цепочке общих знакомых, социологи заявили, что все люди (в США, а возможно и во всем мире) связаны между собой не более, чем шестью рукопожатиями.[465] Это статистическое подтверждение глобальной связи было подходящим открытием для эпохи, которая оптимистично считала, что весь земной шар вот-вот превратится в одну большую деревню. Это откровение просочилось в народную мудрость, типичным выражением которой стал фильм «Шесть степеней отчуждения»:[466]
Я где-то читал, что все люди на нашей планете отделены друг от друга лишь шестью другими людьми. Шесть рукопожатий. Между нами и любым другим человеком на нашей планете. Президент Соединенных Штатов. Какой-нибудь гондольер из Венеции. Впиши имена… каждый человек — это новая дверь, ведущая в другие миры.[467]
Полуироническое выражение идея бесконечной связности нашла в популярной студенческой игре под названием «Шесть рукопожатий Кевина Бэкона», в которую играют поклонники фильма «Шесть степеней отчуждения». Цель игры — найти связь между этим актером второго плана и любой другой голливудской звездой через цепочку знаменитостей, знакомых и тому, и другому. Сейчас в Интернете даже существует сайт под названием sixdegrees.com, предоставляющий услуги электронной почты и основанный на теории нахождения новых покупателей через друзей уже имеющихся покупателей.[468]
Благотворное чувство межличностной связи созвучно подъему экологии, начавшемуся в 1960-х годах. Как Барри Коммонер пишет в опубликованной в 1973 году книге «Замкнутый круг», где представлен исчерпывающий анализ экологического кризиса, «Все Связано Со Всем Остальным» — вот «Первый Закон Экологии».[469] Наука экология сделала видимым ранее невообразимое и непредставимо сложное взаимодействие природных (и промышленных) сил как в небольшом масштабе, так и на уровне мировых систем. Для некоторых участников экологического движения принцип взаимосвязи сочетается с почти мистической верой в то, что все в мироздании является частью гармоничного и слаженного целого. Доводя эту веру до крайности, некоторые экологи истолковывают гипотезу Геи, сформулированной Джеймсом Лавлоком (согласно этой гипотезе, Земля является сложной саморегулирующейся системой) как доказательство того, что наша планета способна сама позаботиться о себе, причем каждая часть тщательно поддерживается в хрупком равновесии со всеми остальными.
Обратной стороной обнадеживающей веры во вселенскую гармонию оказываются экологические и эпидемиологические опасения по поводу все возрастающей связности современного мира. Кроме сходства с восточными формами духовности, основанной на ощущении единства, экологическое движение отличается и более пессимистическим родством. Эго можно увидеть на примере таких работ, как «Безмолвная весна» Рэйчел Карсон (1962), где дано классическое описание вредных и во многом непредвиденных последствий для людей и для природы, к которым привело использование пестицидов типа ДДТ. Предупреждения о нависшей экологической катастрофе говорят о том, что вмешательство в природу скорее всего повредит и людям, ибо в современном мире естественное и искусственное безнадежно переплетены через сложные причинно-следственные связи, которые невозможно предсказать или контролировать.
Энтони Гидденс и Ульрих Бек, специализирующиеся на теории «общества риска», недавно заявили, что угроза экологической катастрофы — это непреднамеренное, но все-таки неизбежное следствие самой современности. Кажущаяся непреодолимой волна глобальной индустриализации несет с собой непредвиденные (и, возможно, не поддающиеся прогнозу) риски, которые становятся ощутимы только сейчас. Так, все больше ученых сходятся на том, что сложное взаимодействие (среди многих других факторов) парниковых газов, уменьшающегося озонового слоя и растущего промышленного производства действи тельно ведет к глобальному потеплению. В любом случае жители многих стран все сильнее осознают, что странные погодные явления можно объяснить за счет массы связанных с нарастанием глобальной индустриализации факторов, которые стали действовать десятилетия (если не столетия) назад. При отсутствии твердой договоренности относительно научных прогнозов этого явления (в конце концов не так давно ученые предупреждали о наступлении очередного ледникового периода) практически невозможно выделить какой-то определенный источник маячащей катастрофы или с уверенностью предложить подходящий план действий по ее предотвращению. Теперь становится труднее не только установить, кто виноват в прошлом: когда «эффект бумеранга» причины и следствия сработает в будущем, тоже непонятно. Как точно замечает Бек, «последствия Чернобыля сегодня, спустя годы после самой катастрофы, еще даже не появились на свет».[470] И это так потому, что все связано между собой настолько, что становится невозможно отделить друг от друга способствующие факторы, выявляя причины и распределяя вину. В страхах по поводу генетически модифицированных продуктов, к примеру, объединяются тревоги, вызываемые непредсказуемыми долгосрочными последствиями заражения генофонда, и подозрения, связанные со зловещими планами биотехнологических корпораций, задумавших прибрать к своим рукам мировые запасы семян. Как мы видели в случае с тревогами по поводу Нового Мирового Порядка и безопасности продуктов питания, не удивительно, что люди выражают свои страхи по поводу неизмеримо сложных причинно-следственных связей в терминах конспирологии.
Если концепция шести рукопожатий отражает свойственную 1960-м годам веру в социальную гармонию, то более подходящим слоганом для 1980–1990-х годов стало бы заведомо паникерское эпидемиологическое уведомление, гласящее: занимаясь с кем-нибудь сексом, ты, по сути, спишь с тем, с кем до тебя спал твой партнер/партнерша. С едким остроумием переделывая квазиконспиративистские схемы корпоративных сговоров, принадлежащие Ноаму Хомскому, эстрадный артист аргентино-канадского происхождения Гильермо Вердеккия показывает номер, в котором он выстраивает схему собственных сложных сексуальных отношений.[471] Провоцирующие паранойю формы взаимосвязи теперь, похоже, подобрались намного ближе. Как мы уже писали в пятой главе, эпидемиология ВИЧ/СПИДа обнажила то, что для многих людей оказалось пугающей уязвимостью как человеческого тела, так и государства В первом случае вирус иммунодефицита человека в состоянии нарушить способность организма различать «я» и не-я. Лишь при параноидально ревностном использовании латекса как настаивала здравоохранительная мудрость, секс сможет вновь стать относительно безопасным — хотя и при условии, что передачи телесных жидкостей не будет. Во втором случае, пока казалось, что эпидемия СПИДа ограничивается четырьмя первоначальными «группами риска», многие придерживались предвзятого мнения, что общество на самом деле не является чем-то целым, хотя и подозревали, что
