не посчитал нужным. Зачем забивать мозги ненужной информацией? Тем более что они и так уже утрамбованы под завязку. Правда, совершенно другими мыслями. Слишком много вопросов поставил пожар в «Фармэксе» и ещё больше, скоропостижная кончина его директора. Создавалось впечатление, что кто-то планомерно заметает следы, одну за другой рубит ниточки, способные вывести Корнилова к Скелету.
Неужели этот худосочный ублюдок пронюхал о затеянной вокруг Тополькова возне? Или «зиц- председатель», по скудоумию, сам взболтнул Скелету о прессинге со стороны следователя?
Вопросы, вопросы… Вопросов много. Вот только ответы на них ещё предстоит отыскать. И вполне возможно, в этом деле Корнилову поможет Топольковская секретарша. Как там её зовут?.. Люба?.. Да, точно, Люба…
Взлетев на третий этаж, он надавил кнопку звонка. Потом ещё и ещё раз… Квартира Любы ответила гробовым молчанием.
— Да что эта девка себе позволяет? — раздражённо рыкнул следователь и в сердцах врезал кулаком по металлу двери.
Лестничная площадка наполнилась противно вибрирующим гулом, а дверь слегка приоткрылась…
…Люба полулежала на диване, бессильно уронив голову на бок. Из раны в груди толчками выплёскивался кровавый родничок. Быстрым, отточенным за голы работы до автоматизма, движением, Корнилов нащупал пульс. В теле девушки едва-едва теплилась жизнь…
*****
Игорь Семёнович приобнял за плечи понуро сидящего за рулём «жигулей» Тополькова и с отеческой заботой сказал:
— Что ж ты, друг сердечный, от компаньонов бегаешь? Мы, понимаешь, с ног сбились, весь город на уши поставили. Думали и правда — помер. А ты оказывается, как Ленин, живее всех живых. Молодец. От покойника пользы мало.
Скелет похлопал Тополькова по спине и вдруг впился пятернёй в жирный затылок.
— Что, козёл, жадность одолела? Мало тебе платили? Решил куш пожирнее сорвать? Не про тебя кусочек, Юрасик! У больших денег всегда хозяева есть.
Скелет с силой стукнул беглеца лицом о руль.
— Где диск, падаль? Лучше говори сразу, тогда помрёшь быстро, без мучений.
Юрий Петрович дрожащей рукой вытащил из кармана заветный диск.
— Вот так-то лучше, — усмехнулся Костенко. Он снова похлопал партнёра по спине и выбрался из машины.
Снаружи зябли на холодном ветру крепкие парни в коротких куртках.
— Кончайте, — бросил им Скелет и поспешил к джипу. Забираясь в тёплый салон, услышал сухой треск выстрела.
Давний дружок Юрасик, так и не решившийся проглотить капсулку с ядом, отлетел в мир иной. Костенко тяжело вздохнул и принялся возиться с чёрным чемоданчиком ноутбука.
А спустя несколько минут, бойцы команды Скелета услышали из салона джипа рёв и ругань. Их босс был чем-то очень сильно расстроен…
*****
Мутновато-желтое пятно приковывало взгляд. Люба моргнула, пытаясь вернуть глазам резкость и пятно медленно трансформировалось в зажжённую люстру.
— Очухалась, голубушка. Ну и, слава Богу!
Голос долетал откуда-то сбоку. С трудом, преодолевая одеревенелость мышц, девушка повернула голову и наткнулась на взгляд того самого, надоедливого следователя. Как там его фамилия?.. Ах да, Корнилов, кажется…
— А ты, везунчик, — неожиданно по-доброму улыбнулся следователь. — Пуля совсем рядом с сердцем прошла.
Пуля? Какая пуля?.. И вдруг в Любиной голове что-то оглушительно щёлкнуло и она увидела толстощёкую физиономию директора «Фармэкса» и чёрный, смотрящий прямо ей в лицо, ствол пистолета.
Боже, неужели всё это было на самом деле?..
Лёгкое покашливание заставило Корнилова оглянуться. У двери палаты недвусмысленно постукивал пальцем по циферблату часов, врач.
— Ладно, девонька, выздоравливай, — пробормотал следователь. — Набирайся сил, а вопросы… Вопросы подождут.
Ободряюще подмигнув на прощание, он вышел из палаты. А Люба опять провалилась в тяжёлый, наполненный страхом и болью, сон…
Когда она открыла глаза, следователь вновь, словно никуда и не уходил, сидел у её изголовья.
— Привет. Как себя чувствуешь?
— Терпимо, — прошептала Люба пересохшими со сна, губами.
— Ты уж, извини, что надоедаю. Но постарайся, пожалуйста, ответить на несколько вопросов…
…. Днём позже, идущую на поправку девушку, навестил Костенко…
*****
Женева — красивый город. В этом Саша убедился, разглядывая его из окон такси. Никогда раньше он не бывал за границей. И если здесь везде так же, как в Женеве, то в Россию-матушку он вернётся не скоро.
Машина остановилась. Таксист что-то быстро сказал, кивая головой на один из домов, прячущихся в тени деревьев. Приехали, понял Саша. Расплатился и, выбравшись из салона, впился глазами в вывеску на здании. Да, точно. Название банка намертво врезалось в память ещё в ту самую ночь, когда, покинув постель со спящей Любой, он забрался к ней в сумочку и вытащил диск. А когда на экран монитора выплыло его содержимое, Саша обомлел. Это была настоящая бомба. И если она рванёт, в городе полетит столько голов, что и чумы не надо.
Если взорвётся, конечно. Хотя, скорее всего, найдутся хитроумные сапёры, которые аккуратно отвинтят голову хозяину диска, а заодно и всем его касавшимися. Риск был огромным. Но всё перекрывалось неприметными номерками. Вернее, количеством нулей у сумм, скрывающихся за ними. А чтобы Саша не заблудился и смог ими попользоваться, здесь же были даны адреса банков и пароли — доступы к счетам.
Взвесив все «за» и «против», он решил рискнуть. В сумочку к Любе опустился точно такой же диск. Пришлось пожертвовать любимой компьютерной игрой. А поутру, увидев в новостях сгоревший офис «Фармэкса», Саша убедился, что принял правильное решение. Пожар всё спишет и директору сейчас не до диска. Поэтому, быстренько выпроводив подругу, он собрал вещички и рванул из города.
Пока длилось оформление визы и загранпаспорта, он жил как на пороховой бочке, не решаясь, лишний раз высунуться из гостиничного номера. Однако всё обошлось. И вот он здесь, в двух шагах от победного финиша. Практически, у дверей рая на земле.
Не в силах больше сдерживаться, Саша расплылся в улыбке. Подхватив вместительный, заранее приобретённый кейс, решительно направился к банку. Краем глаза он заметил прогуливающегося невдалеке господина средних лет. Даже отлично сшитый костюм не мог скрыть его ужасающей худобы. «Надо же, — подумал Саша. — Оказывается и в Швейцарии люди недоедают».
Опьянённый близостью заветной цели, он не видел блеснувших холодной ненавистью глаз тощего господина…
