Мифы и легенды Древнего Востока

одолел прочих богов и всю нечисть, что против него создала Тиамат, а затем поднялся на небо, где построил дворцы для Ану, Эллиля и Эйа, соорудил дома для звезд и планет. Потом он создал Луну, ночь ей доверив. Короной он Луну одарил, чтобы ее рогами-зубцами мерить время. День же отдал Мардук Шамашу, повелев ему разгонять своими мечами-лучами всех злодеев и нечестивцев, которым мрак по душе. Благодарные боги воздвигли Мардуку город и храм. И зажил он в своем небесном дворце, не зная забот. Но как-то к нему боги пришли. Мардук услыхал от богов, что терпят голод и холод они. И задумался он, в сердце своем решая, что предпринять, чтобы жалоб и стонов больше не слышать. И явился к Эйа Мардук, и поведал ему, что хочет кости иметь и кровь, чтобы слуг создать для богов, чтобы они кормили их, поили и согревали. Посоветовал Эйа собрать всех богов. Когда же боги собрались, им объявил Мардук, что старшие боги должны ответить за былые обиды, что одного из них надо убить. И тут громко закричали боги, что должен быть Кингу убит, ибо он виноват во всем. И тотчас Кингу связали, повлекли его к Эйа, вину ему объявили, ему разрезали жилы. Когда же вытекла кровь, взял Мардук глины, на крови Кингу ее замешал, и вылепил он человека, передав ему бремя богов, богам же без бремени жить он позволил.

С великих небес к великим недрам Миф шумеров

^{Миф о нисхождении богини Инанны сохранился во многих вариантах. Больше всего расхождений существует в рассказе о судьбе Думузи. Кроме изложенного здесь — выдачи Думузи демонам, имеются варианты, согласно которым Инанна упрашивает Думузи спуститься вместо нее в подземное царство, и варианты чудесного спасения Думузи, которому удается ускользнуть от демонов смерти. (Уту по просьбе Инанны превращает Думузи в газель, или змею, или ящерицу). Но классическим является вариант гибели и возрождения Думузи, возвращение которого в верхний мир знаменовало возрождение природы после зимней спячки.}

С великих небес к глубинам великим госпожа Инанна уходит, покинув небо, землю оставив, спускается в недра богиня. Семь храмов своих в семи городах она покидает. Семь сил своих, семь тайн своих от смертных она уносит. В венце она, которому имя «Корона Эдена», лоб лентой повязан, ей имя «Чела украшенье». Бусы из лазурита ее украшают шею. Змейки браслетов вьются вокруг запястий, холмики грудей в сетке, ей имя «Ко мне, мужчина». Лоно скрыто повязкой, как у всех небесных владычиц. В веки ее втерта краска «Явись скорее».

С богиней шагает рядом желаний ее глашатай. Слова ее и наказы ухом он ловит:

— Слушай меня, Ниншубур, внимательно слушай. Как только я скроюсь, из глаз исчезну, жалобным плачем залейся на могильных курганах, в честь мою щеки и тело в кровь исцарапай, уста изорви ногтями. Бей в барабан, нещадно бей в барабан пред народом. В клочья порви одежду и обойди, как нищий, богов великих жилища. К Энлилю сперва зайди и молви, упав на колена, сквозь вопли:

— О, владыка, не дай погибнуть Инанне, дщери твоей, в страшном мире подземном. Не разреши серебру твоему, что взор ослепляет, пылью покрыться. Резчик подземный пусть сохранит твой лазурит, твой Самшит пусть сохранит, гордость твою пусть не расколет. Если ж владыка ветров ухо к тебе не повернет и не откроет, времени не теряй, поспешай к мудрому Нанне, владыке всех знаний. Не поленись ему повторить, что молвил Энлилю. Если и он промолчит, то иди к Энки, великого низа владыке, и повтори ту же мольбу, слово в слово. Энки знакомы и воды рожденья, и бессмертия травы. Теперь же простимся: путь мой налево, твой же — направо.

Идет Инанна, к горе подходит из лазурита,
Но нет пути ей. На семь засовов врата закрыты.
Кричит богиня, вопит богиня: «Открой ворота!»
И вопрошает привратник Нети: «Крикунья, кто ты?»
— Открой скорее. Ведь пред тобою Звезда Восхода.
— Звезда Восхода, зачем явилась в страну Заката,
В страну, где вопли, в страну, где стоны?
— Свою сестрицу, привратник Нети, мне видеть надо.
— Тогда, Инанна, снимай скорее, снимай корону.
— Зачем корону?
— В подземном мире — свои законы.
Сняла корону, и стало меньше одним засовом.
Суров привратник. Ждет от богини он жертвы новой:
«Теперь сорви, Звезда Восхода, со лба повязку!»
Сняла повязку. Привратник снова засовом лязгнул.
Сняла Инанна все облаченья и все наряды.
«Теперь иди!» — сказал привратник, окинув взглядом
Нагое тело той, что недавно еще сияло
Женскою красотой, что возбуждало и звало
Смертных мужей к любви и к продолжению рода,
Той, в которой живет и умирает природа.
Вошла Инанна, вступила в пещеру, склонилась пред троном
Своей сестры Эрешкигаль, владычицы непреклонной.
Сидят рядом с нею на креслах судейских семь Ануннаков,
Семеро судей, покорных слову ее и знаку.
Дух Инанны ушел от сестры ледяного взгляда.
Был труп ее брошен на крюк с трупами смертных рядом.

А на небе Ниншубур, глашатай желаний Инанны, плачем залился на могильных курганах, в честь владычицы щеки и тело в кровь исцарапал, бил в барабан, бил перед всем народом, одежду в клочья порвав, обходил храмы. Только владыка Энки на мольбу его отозвался. Из ногтей, не покрытых краской, грязь он выскреб, из этой грязи он сделал кургура. Из других ногтей, покрытых краской, грязь он выскреб. Из этой грязи сотворил галатура. Водрузил этих уродцев он на ладони, дал наставленья, как вести себя в мире нижнем, и отпустил он их со словами:

— Летите, кургур с галатуром, и без Инанны, дщери любимой, не возвращайтесь!

И понеслись кургур с галатуром на крыльях мушиных, славя того, кто из грязи их вынул. В щели ворот подземных они залетели, так что и Нети, недремлющий страж, их не заметил. Нашли Эрешкигаль, нет не на троне, рожающей в муках. Стоны услышав, кургур с галатуром на них полетели. И говорила владычица мрака, нет, не с супругом, со своею утробой:

— Долго ли будешь, чрево мое, терзать меня болью?
И обратились кургур с галатуром к великой богине:
— Можем помочь тебе, о Эрешкигаль. Все в твоей воле.
— О, если можете, то изгоните боль из утробы.
— Можем, владычица! — радостно крикнули оба. —
Многого мы не возьмем за эту работу. Труп на крюке.
— Берите, навозные мухи, только скорее меня избавьте от муки!

Кургур с галатуром, понатужившись, сорвали тело Инанны. Живою водою омыли его, травою живою