советский ас атаковал «мессер» на боевом развороте, поджёг и отправил к земле. Вернувшись в полк, доложил о победе. На свою беду, наш пилот летал на старом Як-1. Учитывая это, командование просто не поверило ему. И лишь спустя несколько десятилетий, когда на Западе были опубликованы подробности этого боя и доказано уничтожение Ме-262, лётчик смог занести вражеский истребитель на свой боевой счёт.
Немцы подобных проблем не имели. Попробовал бы кто не поверить асу, эксперту люфтваффе! Любой подбитый немцами самолёт автоматически считался уничтоженным, даже если возвращался на свой аэродром.
И ещё асы люфтваффе не использовали понятие «совместная победа». Все сбитые ими в одном боевом вылете машины зачастую заносились на личный счёт одного пилота. Как правило, это был командир пары, или даже группы. Ведомый мог сделать десятки вылетов, сбивать по самолёту в каждом бою, а победы заносились на счёт командира. Второй по результативности фашистский ас Эрих Баркхорн (301 победа) совершил в качестве ведущего 110 боевых вылетов и не сбил ни одного нашего или союзнического самолёта! А советский лётчик Лев Шестаков лично сбил 25 самолётов и ещё 49 в группе. Легко подсчитать, что если бы все самолёты заносились на его личный счёт, побед было бы 74. А кто-то остался бы без наград.
Известно, что страны, проигравшие войну, заявили: их лётчикам принадлежит наибольшее число побед в воздушных боях.
Особенно отличилась Япония. Американцы с пеной у рта доказывали, что они потеряли в войне в несколько раз меньше самолётов, чем насчитали японцы. В конце концов японские достижения были автоматически урезаны в два раза, но даже и оставшаяся цифра внушает серьёзные сомнения.
Лучшими (после немцев) воздушными бойцами Европы считаются жители северной страны Суоми. Но и их заслуги сомнительны. Во-первых, финские лётчики вновь, как и в Зимнюю войну, сбили больше самолётов, чем мы вообще потеряли в боевых действиях, включая аварии и действия зенитной артиллерии финнов. Во-вторых, неизвестно, что именно они сбивали. Например, лучший финский ас Эйно Юутилайнен (94 победы) имеет на своём счету два советских истребителя американского производства P-51 «Мустанг» и один P-39 «Лайтнинг», однако остаётся загадкой, где он их откопал. Эти истребители никогда не состояли на вооружении нашей армии. А вот ещё факты. 14 августа 1942 года финны заявили о девяти сбитых советских «Харрикейнах» ВВС Балтийского флота. Реально в тот день мы потеряли всего один самолёт. 16 августа финны заявили об уничтожении в одном бою над островом Сескар 11 самолётов И-16 из состава 4- го Гвардейского ИАП ВВС КБФ. В этом бою также был сбит лишь один наш самолёт, погиб лётчик младший лейтенант Рочев. Таких примеров можно привести сотни, если скрупулёзно сравнивать данные наших архивов с финскими и немецкими заявками о «победах».
В августе 1942 года в Северной Африке звено обер-лейтенанта Фогеля, командира четвёртой группы 27-й истребительной эскадры, сбило за месяц 65 самолётов врага. На самом деле, вылетая на задание, немецкие пилоты расстреливали боезапас в песок, возвращались на аэродром и докладывали об «одержанных победах». Когда их наконец раскрыли, то всего лишь расформировали звено, оставив все победы в неприкосновенности (пример взят из статьи Г. Корнюхина «И вновь эксперты люфтваффе»). Преувеличение своих заслуг асами люфтваффе зачастую оборачивалось неприятностями для самих немцев. Во время ныне знаменитой «Битвы за Англию» немцы заявили примерно в три раза больше побед, чем было на самом деле. Командование рейха решило, что английская истребительная авиация давно уничтожена, и отправило свои бомбардировщики на верную гибель. «Битву за Англию» немцы проиграли.
Список погибших на Восточном фронте немецких асов настолько обширен, что западные авторы прибегают к фальсификации, чтобы скрыть достижения советских лётчиков, достижения эти весьма значительны. Например, немецкий ас Ганс Хан (108 побед) попал в плен в результате боя со штурмовиком Ил-2, пилот которого совершал свой восьмой (!) боевой вылет. Рудольф Мюллер (94 победы), пилот 5-й истребительной эскадры люфтваффе, был сбит 19 апреля 1943-го над Мурманском. Тогда шесть Ме-109 схлестнулись с пятью нашими самолётами. С нашей стороны участвовали: Горишин, Бокий, Титов, Сорокин, Сгибнев. Сбил Мюллера наш лётчик Бокий (14 побед). Сорокин в том бою одержал свою седьмую победу. Интересно, что Сорокин с октября 1941-го, после воздушного тарана Ме-110, тяжёлого ранения и шестидневного путешествия по льду к своим, летал без обеих ног. Но побеждать немецких асов это ему не помешало. Всего он сбил 16 самолётов. На «официальном» счету Александра Покрышкина 59 вражеских самолётов, но в беседах с Феликсом Чуевым он неоднократно говорил: «По памяти — я сбил 90 машин». Иван Кожедуб за триста с лишним вылетов не был сбит ни разу, на счету Кожедуба — один из уничтоженных Ме-262. Герой Советского Союза Василий Голубев уничтожил лично 39 машин врага. Как-то два «мессершмитта» атаковали одиночный самолёт Голубева над аэродромом Выстав. Наш лётчик сбил обе вражеские машины. При этом он летал на «устаревшем» И-16.
За годы войны наши пилоты совершили 590 только воздушных таранов. Зачастую они при этом погибали. Но далеко не всегда. Лётчик Борис Ковзан совершил четыре воздушных тарана и остался в живых.
ПРЕДАННЫЙ ЗАБВЕНИЮ: ТРИУМФ И ДРАМА ПОДВОДНИКА ГРИЩЕНКО
(По материалам В. Шигина)
Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились писатели и поэты. Ему не было равных в годы войны по количеству уничтоженных вражеских кораблей, а о мастерстве, хитрости и удачливости ходили легенды. Его подчинённые становились адмиралами и Героями Советского Союза. Он писал книги и научные трактаты. Его ненавидели начальники и боготворила флотская молодёжь. Он так и ушёл из жизни забытый и непонятый, не доделав ещё многого, что мог сделать. Но и ныне его подвиги окружены неким молчаливым табу. Всё это более чем странно, ибо он был не только лучшим из подводных асов нашей державы, но и её настоящим национальным героем.
22 июня 1941 года подводный минзаг Л-3, носивший одновременно ещё и более гордое название «Фрунзевец», встретил в Либаве. В те минуты, когда на западной границе ударили первые залпы Великой Отечественной, командир Л-3 капитан 3-го ранга Грищенко получил приказ о немедленном выходе в море.
К моменту начала Великой Отечественной войны Пётр Грищенко являлся уже одним из опытнейших командиров подводных лодок. За плечами бывшего мальчишки из глухой черниговской деревни уже было высшее военно-морское училище, годы службы на различных подводных лодках и военно-морская академия.
После боёв у Либавы Грищенко получил задание выставить неподалёку от Мемеля минное заграждение. С этим он справился блестяще. Минная банка была скрытно поставлена как раз на наиболее оживлённом морском «перекрёстке». И результат не заставил себя ждать. Буквально через несколько дней здесь прогремели два мощных взрыва, и немцы лишились двух своих гружёных транспортов. Позднее, уже после войны, станут известны их названия «Эгерау» и «Хенни».
Из воспоминаний П. Д. Грищенко: «Идея комбрига Египко идти… в логово врага и закупорить его — меня поразила. Задача нелёгкая и исключительно важная… мы шли медленно. С каждым часом приближаясь к цели всего на две мили. В перископ, кроме зеркальной поверхности моря да надоедливых чаек, ничего не было видно… Ложимся на боевой курс… Не успеваю дать команду — „начать постановку“, как раздаётся сильный взрыв. За ним второй. Третий, четвёртый… многие падают на палубу. Гаснет освещение. Часть электроламп разбита. На этот раз бомбы упали рядом с Л-3. Можно приступать к минной постановке. Глубина моря у порта всего восемнадцать метров…»
На обратном пути Л-3 подверглась атаке фашистских противолодочных катеров, пытавшихся забросать её глубинными бомбами, но и здесь Грищенко показал себя как опытный командир. Умелым манёвром он уклонился от катеров, и те ещё долго бессмысленно глушили тротилом обезумевшую балтийскую треску. Но подводная бомбардировка всё же не прошла для минзага даром. От близких разрывов лопнул стяжной болт кормовых горизонтальных рулей. Положение было не из приятных. Лодка
