снова вернуться в свою епархию, чтобы окормлять паству и приносить ей духовную и телесную пользу. Однажды, когда Григорий пришел в один из женских монастырей на праздник Рождества Богородицы, во время литургии пришла монахиня Элеодора, несколько дней тому назад ослепшая на один глаз, и тайком, как Евангельская кровоточивая, ухватившись за архиерейское облачение, поднесла его к больному глазу, в тот же миг дивным образом получив исцеление.
Пробыв в своей епархии один год, святитель тяжело заболел, тело его было измучено нестерпимыми болями и многими искушениями, так что все думали, что он умрет. Однако Бог неожиданно снова даровал ему жизнь, ибо, как мужественного подвижника, готовил его к дальнейшим подвигам. И хотя болезнь еще полностью не отступила, он был вынужден по многочисленным неотступным просьбам Иоанна Палеолога пойти в Константинополь и ходатайствовать за него перед его тестем, царем Иоанном Кантакузеном, чтобы помирить их, так как именно из–за ссоры Палеолог и проживал в Салониках. Однако Вышний Бог, Царь царствующих, направил святителя Григория на другую службу, ибо по пути в Константинополь он попал в плен к ахеменидам. Под видом раба его привели в Азию, и как истинный благовестник и проповедник веры он помогал находившимся в порабощении христианам, и укреплял их своими поучениями. Сколько и каких только собеседований он не провел в Пруссе и Никее с турками о православной вере, как только не заграждал им уста, какими только поучениями не укреплял тамошних христиан — кто интересуется, может узнать об этом из пространного жития святого. Через год Бог подвиг некоторых добропорядочных болгар, которые охотно дали туркам много денег и освободили святого.
И снова случилось удивительное чудо. Когда святой плыл на корабле и приближался к Константинопольским гаваням, в воздухе послышались звон и дивные песнопения, как будто бы исходившие с корабля, но слышавшие понимали, что это были не человеческие, но Ангельские мелодии, ибо святого невидимо сопровождали Ангелы. Пробыв некоторое время в столице, Григорий направился в свою епархию, которая страдала от засухи и отсутствия Божественного слова. Григорий дивно напоил своих чад и духовно, и телесно. У святого был друг, благочестивый иеромонах Порфирий. Однажды ночью, на праздник Преображения Господня, у него так сильно заболел бок, что даже когда он прилег, боль не отпускала его. Поскольку святой служил литургию, Порфирий подошел к нему и попросил его исцелить. Перекрестив больной бок, Григорий с умилением и сокрушением сердечным произнес тропарь:«Распятый Владыка… да исцелит тя Христос». О чудо! Страждущий тотчас же избавился от нестерпимой боли и здоровым вернулся в келью.
В другой раз Порфирия так болело горло, что он не мог проглотить даже малого количества воды. Он страдал восемь суток, и ему уже грозила смерть, но великий Григорий перекрестил больное место священной своей десницей и со слезами произнес, обращаясь ко Христу, тропарь:«Страстей непричастен Ты пребыл еси…». После этого странным образом больной исцелился.
У одного золотошвея был пятилетний ребенок, который уже пятнадцать месяцев страдал от страшного кровотечения, и никто не мог его исцелить. Дитя было обречено. Однако святой с молитвой перекрестил его и здоровым передал на руки родителям.
Однако святой Григорий все же был человеком, подверженным человеческим немощам. Через три года после того, как он в последний раз посетил столицу, Григорий заболел и слег. Уже лежа на смертном одре, он продолжал наставлять своих чад, предсказал свою кончину, назвав и ее день. Он сказал друзьям, что кончина его случится после праздника святителя Иоанна Златоуста, то есть после четырнадцатого дня ноября месяца. Во сне ему явился этот святитель и позвал как единообразного и возлюбленного к себе. Всего дивный Григорий прожил шестьдесят три года, из них полтора года он в архиерейском сане окормлял Церковь Божию. Когда блаженная его душа разлучилась от тела, благодать Пресвятаго Духа дивным образом явила предстоящим внутреннюю светлость его души, поскольку ту келью, в которой лежали священные его мощи, наполнил удивительно яркий свет. Его лицо, которое высохло еще задолго до кончины, сияло. Свидетелями этой сверхъестественной светлости его лица были почти все жители города, которые пришли на погребение священных останков святителя. Благодать Пресвятаго Духа неразлучно пребывала и со святителем, и с его мощами, и отныне, показав святой гроб его как обитель божественного света, сделала его источником чудес, священных дарований и общим врачом всех. Из–за этого святителя и назвали»чудотворцем». Он поистине чудотворец, и как бы я хотел, если бы позволило время, поведать о многих его чудесах, но вынужден пропустить те из них, которые совершились по смерти. Они описаны в пространном его житии и желающие могут узнать о них. Я же вкратце расскажу только об одном чуде, которое свидетельствовало о том, что Григорий поистине прославлен Богом.
Латиняне часто обвиняют святую нашу Восточную Церковь в том, что после ее отделения от Западной у нас не было святых, и не было чудес, которые бы они совершали. Священный Нектарий, ставший патриархом Иерусалимским в 1660 году, желая по своей пламенной ревности к истине заградить сквернословные уста латинян и доказать, что они лжецы и клеветники, перечислил множество новых святых Восточной Церкви, которые просияли после разделения. Он свидетельствовал о многочисленных удивительных чудесах, в том числе и о чудесах святителя Григория. На острове Санторин, в день памяти святителя, во второе воскресенье Великого Поста, некие латиняне отдыхали, катаясь на лодке, или, как говорит патриарх Иерусалимский Досифей, франки посадили в лодку детей, которые катались по воде, хлопали в ладоши и кричали:«Анафема Паламе, если он святой, пусть сделает так, чтобы мы утонули». Так они хулили святителя, но случилось чудо. В это время, без всякого шторма, при полном штиле, лодка вместе со всеми пассажирами перевернулась и утонула. Тела богохульников погрузились в море, а скверные их души пошли в вечный адский огнь. Так была удостоверена святость божественного Григория, а Богу, дивному во святых Своих, все удивлялись. Емуже слава и держава во веки веков. Аминь.
(Написано Филофеем, святейшим патриархом Константинопольским)
Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Нифона, архиепископа Константинопольского, подвизавшегося на Святой Горе Афон в монастыре Дионисиат в XV веке
Сей божественный отец наш Нифон был родом из Морей и происходил от родителей знатных и благородных, но более известных своим благочестием. Звали их Мануил и Мария. В Крещении младенец был назван Николаем. Когда мальчик несколько подрос, его отдали учиться священной грамоте. С юного возраста, имея старческий ум, он не увлекался, подобно прочим детям, их играми. Посещая премудрых и добродетельных учителей, он как пчела собирал мед добродетели, слушая и подражая всему доброму — душеполезным урокам и примерам. У него был такой острый ум, что мальчик скоро обогнал в науках всех своих сверстников. Николай часто читал жития святых отцов, отчего душа его радовалась, и он старался, по возможности, подражать им в добродетелях. Отличался преподобный удивительным целомудрием, и был настолько ревностным в воздержании, что телесные потребности в пище и питии удовлетворял лишь хлебом и водой. Так же подвизался он и во всех прочих добродетелях.
В те дни в школу зашел некий иеромонах по имени Иосиф, превосходный учитель и муж весьма добродетельный. Пообщавшись и поговорив с ним в достаточной степени, сей добрый Николай попросил монаха взять его с собой, но так, чтобы никто об этом не узнал, потому что боялся, что ему могут помешать. С радостью приняв его, Иосиф тайно ушел с ним и стал учить его философии. Придя в Эпидавр, они услышали, что в этой местности подвизается некий отшельник Антоний, весьма добродетельный и подражатель во всем Антонию Великому, и пошли к нему за благословением. Побеседовав с ним некоторое время и приняв его божественные наставления, они возрадовались душой. Затем Иосиф, испросив у старца благословение, ушел, а Николай бросившись к ногам Антония, со слезами просил разрешения остаться с ним. Ссылаясь на труды подвижника, тесноту и, особенно, юный возраст Николая, Антоний пытался его отговорить, но тот, сгорая от любви к Богу, еще более настаивал и просил:«Отче, все, что мне повелишь, с радостью буду исполнять, только не лишай меня общения с собою». Видя его сильную ревность, старец принял его, дал ему келью и подвижническое правило. И добрый Николай предался подвижническим трудам, во всем подражая старцу, которого скоро попросил облечь его в монашеские одежды. Божественный Антоний отвечал ему:«Поскольку ты, чадо, хочешь приять монашеский образ, знай, что должен будешь предаваться большим подвигам и трудам, чтобы враг не нашел тебя спящим и не растерзал, ибо он коварен и завистлив по отношению к нам, монахам. Потому мы должны много подвизаться, чтобы узким и скорбным
