удивительное то, что никто его не учил так поститься или жить такой подвижнической жизнью, но он сам по себе отвращался от всякой пищи, услаждающей гортань, и возлюбил голод, труды и все, что служит к утеснению плоти. Однажды, когда божественный Лука обедал вместе с родителями, они, думая, что он воздерживается от пищи не ради Бога, но по тщеславию и невежеству, присущим детям, решили испытать его. В одном горшке они сварили мясо с рыбой и подали на трапезу. Не зная об этом, и думая, что отец дает ему рыбу, Лука начал есть. Но почувствовав во рту вкус мяса и поняв хитрость родителей, он сильно огорчился и выплюнул то, что ел. В доказательство своей терпеливости преподобный три дня провел без пищи, все это время оплакивая свой невольный грех. Поскольку же родители поняли, что намерение его не от человека, но от Бога, они позволили ему жить так, как он хочет.
Лука очень уважал родителей и, подчиняясь им, в подражание Авелю, Иакову и Моисею, пас родительский скот. Блаженный был настолько милостив и сострадателен к нищим, что нисколько не заботился о себе. Когда родители посылали Луку исполнять обычную работу, то, встречая по дороге нищих, он отдавал им свою пищу, а сам оставался голодным, ибо для него пищей было напитать алчущих братьев. Подобным же образом он поступал и с одеждой: если по дороге находил нагих, то снимал с себя одежду и отдавал им. Часто возвращаясь в дом отца раздетым, преподобный нисколько не заботился ни о холоде, который терпел, ни о стыде, ни об осуждении и уничижении со стороны родных. Несколько раз и родители побивали его за это, но треблаженный даже и не тужил, но когда его били, он был уверен, что получает почести, венцы и дары.
Много раз его оставляли обнаженным на долгое время и не давали одежды, чтобы он отказался от того блаженного человеколюбия, которое оказывал нищим. Однако благословенный Лука все эти наказания вменял в Небесные награды, потому что, когда душа пленится узами Божественной любви, она ни за что считает наказания, которые претерпела за возлюбленного ею Бога, но радуется страданиям. И когда страдает за Возлюбленного ею, тогда еще больше думает о страдании, и убегает покоя и наслаждения как муки. Человеколюбие преподобного явно проявилось и в том, о хочу сейчас рассказать. Когда преподобного отправляли засевать отцовские поля, больше половины зерна он раздавал нищим, но за милосердие, оказанное нищим, следовало вознаграждение от Бога, потому что, чем меньше семян Лука сеял в землю, тем больше приносили они плода.
Прошло немного времени и отец преподобного отошел ко Господу, а блаженный посвятил себя Небесному Отцу.
Отказавшись от попечений о скоте и землях, он предался только молитве, чтению и изучению Священного Писания. Преподобный преуспел в молитве, о чем свидетельствуют многие, особенно же его мать, что немаловажно, ибо ее слова приводят в изумление всех, слушающих ее рассказ. Желая собственными глазами увидеть, как ночью молится ее сын, она однажды спряталась рядом с тем местом, где молился преподобный, да так, чтобы сама она могла видеть, но не была видима другими. И узрела она страшное и великое как позже под клятвой уверяла сама, что сын ее молился предстоя Богу, с необычайным благоговением и сосредоточенностью, ноги же его совершенно не касались земли, но были от нее на расстоянии одного локтя, и неким образом восходили к Богу. Это странное видение мать зрела не один и не два, но три раза. Это чудо видели и другие свидетели, и об этом возвестили нам.
Поскольку святой уже давно желал безмолвной монашеской жизни, то, выбрав удобное время, он отправился в Фессалию. По дороге его схватили солдаты, которым было велено ловить беглых рабов и сажать их в темницы. Заметив, что святой почти ничем не отличается от беглого раба и по худой одежде, и по движениям, они спросили его, чей он раб, откуда и куда идет. Святой им отвечал, что он раб Христа и идет туда, куда обещал пойти Богу. Думая, что он смеется над ними, скрывая свое рабское состояние, они сильно избили его, заставляя сказать, чей он раб. Лука же из любви к истине и из подлинного великодушия подумал, что было бы малодушием сказать ложь, что он чей–то раб, только для того, чтобы его не били. В результате его, избитого, посадили в темницу. Диавол же думал, что таким образом он отомстил и наказал преподобного за то, что во время брани, с помощью которой скверный с великим бесстыдством вооружился на преподобного посредством помыслов и страстей, тот сильно сопротивлялся ему и побеждал. Вскоре некоторые его друзья, которые хорошо знали преподобного, засвидетельствовали, что он не раб, его освободили из темницы, и он снова вернулся к родным. Однако те стали его сильно уничижать и осуждать, что было намного тяжелее ударов солдат. Зная, что диавол препятствовал ему идти к Богу, преподобный не переставал умолять Его Милосердие исполнить желание его души, что Содействующий всегда на благое и совершил следующим образом.
Двое монахов из Рима остановились на ночлег в доме его матери. Когда преподобный увидел их, то, полный любви к Богу, снова возжелал монашеской жизни. Беседуя с ними, он попросил их взять его с собой в монастырь. Те же не соглашались из–за его молодости и неопытности, а еще и потому, что если бы узнали его родители и родные, то монахов подвергли бы наказанию. Но после того, как преподобный сообщил им, что он странник и никто не будет его искать, они согласились взять его с собой. Тайно выйдя из селения, они направились в Афины и остановились в одном тамошнем монастыре. Войдя в храм Пречистой Богородицы, они помолились, а Луку передали игумену с тем, чтобы он постриг его через некоторое время и причислил к прочей братии, сами же монахи отправились в Иерусалим.
Много раз игумен монастыря пытался узнать, откуда Лука, кто его родители, но, ничего не добившись, облачил его в малую схиму. Однако мать преподобного, не в силах вынести разлуки с дорогим сыном, печалилась и горько плакала. От сильной скорби она жаловалась Владыке всех Богу, говоря: Горе мне, Господи, Свидетель моего вдовства и одиночества. Ты, прежде предавший смерти мужа, егоже Сам мне дал, и соделал меня вдовой, что для женщины тяжелее самой смерти, снова забрал у меня того, кто был для меня утешением в этом горе. Не вижу я более истинного света в несчастной моей жизни. Для чего ты удалил от меня любимого сына? Может, я помешала ему предаваться беседам с Тобой и молитве? Может, я понуждала его оставить служение Тебе и заботиться обо мне? Может, я учила его предпочитать вещественное невещественному, и временное вечному? Разве могла так поступить я, которая была хорошо научена моими родителями быть своим детям матерью не только по плоти, но и по душе? Разве могла так поступить я, которая молились, чтобы сын мой возлюбил свою душу более тела? Я лишь желала всегда видеть любезнейшего сына, или, хотя бы, увидеть его один раз за столько лет. Мне было бы достаточно, если бы я услышала о его добрых делах, чтобы возрадовалась душа моя и я стала прилежать о ней. Царю всяческих, не презри слез моих, но положи их пред Собою, как говорит божественный Давид, и рассей тьму скорби моей, что Ты сможешь сделать, если снова вернешь глазам моим сына моего. Тогда я отовсюду созову людей и буду прославлять величие Твое и восхвалять Тебя во все дни живота моего».
Молясь таким образом, мать преподобного склонила Человеколюбца Бога на милость и сострадание, и что же произошло? Бог, Который все творит Своим мановением, помог и ей. Мать Луки во сне явилась игумену монастыря и стала строго обвинять его:«Отче, зачем ты мне, вдове, причинил такие мучения и прибавил рану на другую мою рану? Зачем ты, немилосердный, лишил меня единственного утешения моего вдовства? Зачем ты похитил моего сына, упокоителя моей старости? Верни мне его скорее обратно, верни мне свет мой и единственную мою надежду. Если же нет, я не перестану просить Бога, Царя всяческих, и вызову тебя на суд, потому что я претерпела от тебя великую обиду». Это видение сильно смутило игумена. Сначала он подумал, что это был призрак и искушение от врага, но поскольку и дважды, и трижды, и много раз он видел женщину, которая жестоко поносила его, он решил, что видение было от Бога и не должно его презирать.
Итак, через некоторое время игумен позвал юношу и строго сказал ему:«Почему ты не рассказал мне о себе, когда я столько раз спрашивал? Ответь мне, почему ты говорил, что у тебя нет ни родителей, ни родных? Как ты дерзнул приять сию святую монашескую схиму, будучи исполнен хитрости и лицемерия? Если бы ты с самого начала открыл о себе бесхитростно всю правду, тогда бы она не открылась сейчас против твоей воли. Уходи же от нас и из пределов Афин, ступай у своей матери, которая три ночи подряд доставляет мне сильное беспокойство». Во время этой речи блаженный Лука стоял в страхе, опустив взгляд в землю, он ничего не говорил, но слезы его и весь вид показывали, что он сильно скорбит из–за того, что разлучается с монастырем и братией. Заметив это, игумен смягчил гнев, тронутый великим смиренномудрием божественного Луки, однако сказал ему:«В настоящее время невозможно тебе не вернуться к матери. После же того, как это исполнишь, уже никто не сможет воспрепятствовать тебе заботиться о спасении твоей души в любом месте. По всему видно, что молитва твоей матери весьма богоугодна и победила твою собственную». Как только божественный Лука услышал это, то не стал
