в следующий раз отправились не архив взламывать, а кабинет ректора в поисках информации о тебе?
— Нет, — взяв с подноса тарелку, сказал мужчина.
— Тогда отвечай, — улыбнулась девушка.
— Спрашивай.
— Ммм, — пригубив глоток вина, Адель покосилась на темного и задумчиво произнесла: — Так кто такая Ита, Рин?
— Моя сестра, — ответил он серьезно, а потом неожиданно улыбнулся и добавил: — А еще она была возлюбленной Рина.
— Ри… тер? — фея закашлялась, подавившись вином, а ее собеседник бережно похлопал девушку по спине и не без ехидства заметил:
— Это были два вопроса мастерски замаскированные под один. Влияние дракона налицо, — он трагично покачал головой и вздохнул. — Не забудь утром навестить его и Ирвина, цветочек… Ты обещала дать обоим понять, что они уже вне игры.
— А остальные?
— А остальные выбыли по умолчанию.
— И кто победитель в твоем бредовом тотализаторе?
— Хм… тот, кто получит куш? Значит, ты.
Они так и не уснули до утра, чередуя разговоры с поцелуями и объятиями. А когда за окном забрезжил рассвет, Адель засобиралась на работу. Нир хотел проводить невесту, но она уговорила его остаться, чтобы не смущал ее своим присутствием. Хотя бы сегодня. На прощание маг дал невесте почтовый медальон — точно такой же, как его собственный, и попросил предупреждать запиской, если она снова решит задержаться.
А спустя два часа он получил послание, побледнел и, открыв проход в Тритэру, шагнул в мир Игры. До университета Адель в этот день так и не дошла. До палат, где лежали дракон с рыцарем — тоже.
Под кронами деревьев было темно. Сквозь густую листву едва просачивались слабые отблески лунного света. Но мужчина, пробиравшийся через заросли, в свете не нуждался — эту дорогу он знал наизусть, хоть и давно… очень-очень давно не возвращался сюда. Если бы дело не касалось его феи, Нир, пожалуй, мог бы оценить тот особый цинизм, с которым было выбрано место встречи. Много лет назад он именно здесь познакомил приятеля с факультета алхимии со своей сестрой. Это место располагалось на самом краю обрыва, куда молодой маг, недавно приехавший в столицу, забрел однажды вечером, когда отправился исследовать окрестности университетского городка. Обычный с виду клочок земли, зажатый между тихой рекой и мрачным лесом, обладал замечательным свойством — он начисто глушил все заклинания извне, в том числе и поисковые. Благодаря чему и стал излюбленным местом для прогулов троих студентов, недавно поступивших в ОМУТТ и уже успевших сдружиться. Только на этом обрыве они могли укрыться от вездесущего ока Элери. На небольшом пятачке под раскидистым дубом с шикарным видом на водную гладь действовали только те чары, которые там же и создавались.
Ну что ж, похоже, их снова будет трое. Вот только место Иты займет Адель. Нир, подавив нервную дрожь в пальцах, с силой стиснул почтовый медальон, который еще утром сам надел на шею своей девочки. Доигрался! Мастер расчетов допустил всего одну ошибку! Одну — зато такую, которая может очень дорого обойтись и ему, и его фее! Полвека прошло с тех пор, как он лично присутствовал на похоронах бывшего друга. Он и та странная женщина с изуродованным лицом, скрытым под густой вуалью. Именно она прислала сообщение о смерти Рина в замок Маркуса, а тот в свою очередь передал печальную новость Ниру. Его ассистентка, подруга или еще кто? — маг не уточнял. Со смертью алхимика обрывалась последняя ниточка, связывающая его с трагедией в лабораторном корпусе, и Нира это устраивало. Почти пятьдесят лет минуло, а Мастер Иллюзий по-прежнему отлично помнил, как стоял на старом кладбище и со странным чувством слушал стук земли, падающей на черную крышку гроба. В груди теснились грусть, сожаление, злость и… облегчение. Простить другу то, что он не предотвратил смерть его любимой сестры, Нир так и не смог. Он собственными глазами видел бездыханное тело алхимика, с которым не общался после той ужасной истории. Используя свой дар, маг убедился, что смерть Некроса — не иллюзия, а тело — не фальшивка с измененной внешностью. И только когда последняя горсть земли упала на свежую могилу — Нир почувствовал себя свободным. А еще пустым, словно высохший колодец, и усталым, будто прожил не тридцать три года, а все триста. Тогда он окончательно понял, что Ритэр Вестмар 'умер' так же, как и все остальные, а его бледная копия по кличке Нир превратилась в тень, у которой нет ни дома, ни семьи. Только старый друг-тролль… но и его магу видеть не особенно хотелось. Оборвав все старые связи, не считая редких встреч с бывшим опекуном, Ритэр-Нир с головой погрузился в водоворот новой жизни. Он менял имена и маски, совершенствовал свои способности, приумножал состояние и развлекался, играя с людьми и нелюдями. А еще он продолжал исправно кормить Тритэру, наладить связь с которой смог только через несколько лет после взрыва.
И вот теперь, когда пришла пора выйти из тени, раз уж решил обзавестись собственной семьей, объявился покойный друг с непонятными претензиями. Значит, смерть была всего лишь уловкой, призванной усыпить бдительность Нира. Как именно это удалось провернуть Некросу — маг не знал. Впрочем фанатичный экспериментатор, которым всегда был рыжий, вполне мог что-нибудь придумать для спектакля с погребением. Но чем он занимался все эти годы?! Верить в то, что Рин настолько свихнулся, что решил лишить бывшего друга невесты так же, как был лишен сам, маг не хотел. И тем не менее он боялся за фею, попавшую в руки рыжего — настоящего рыжего, характер и помыслы которого так сильно отличались от его, Нировой, альтернативы. Если 'воскресший' алхимик умудрился взорвать карету Маркуса, так что ему стоит убить Адель?
Мужчина передернул плечами, отгоняя мрачные мысли, сломал в сердцах толстую ветку и, швырнув ее под ноги, пошел дальше. До места встречи оставалось совсем немного — каких-то метров двести, не больше. Но густые заросли перекрывали весь вид на обрыв. Где-то там, за темной стеной из кустов и деревьев, его ждал старый друг, непонятно когда превратившийся во врага. Теперь Нир понимал, что след, по которому он шел в поисках своего убийцы, оказался ложным. Некросу не нужно было изучать записи Иты, чтобы доработать заклинание, привязанное к метке Эраша. Оно обездвиживало жертву, соприкоснувшуюся с предметом или существом, к которому крепились чары, и одновременно указывало на цель. Маркус перенаправил его на себя, сорвав часть кожи с меткой на груди Нира. Ему следовало просчитать вариант мнимой смерти алхимика, когда, получив дневник сестры, он обнаружил, что никто кроме мертвецов и дракона, его не открывал. Но вместо этого мужчина начал подозревать ящера, который ко всему прочему подбивал клинья к его фее, что сильно раздражало. В свое время Маркус, не пожелавший уничтожить тетрадь, передал ее Золотому Дракону с условием, что она не попадет в чужие руки. Признаком 'не чужих' рук должен был служить тот самый семейный артефакт, с которым Нир явился в логово Арэта. Поэтому хозяин и отдал ему дневник для изучения без лишних вопросов. Впрочем нет, вопросы как раз были… по поводу того, сколько стоит этот самый семейный артефакт. Дррраконы… охота за диковинками у них в крови! Вот только поиск и покупка артефактов не то же самое, что убийство. И Арэт Эльт-Ма-Ри, как понял Нир впоследствии, не тот, кто ему нужен. Ведь кроме самого заклинания необходимо было знать рисунок метки — а его из ныне живущих знал только 'воскресший' алхимик. Сегодняшнее послание, отправленное через медальон Ады, лишь подтверждало это. Знакомый почерк и подпись… Проклятье! Надо было рассматривать все варианты, даже самые невероятные.
Нир зажмурился, тряхнул головой и, резко распахнув глаза, вгляделся в темноту. Зрение мага не нуждалось в ярком свете, он четко видел очертания разросшихся кустов, за которыми маячил обрыв. Совсем немного… еще несколько шагов и… он снова встретится лицом к лицу со своим прошлым в образе Рина Нердока. Если бы еще это самое прошлое не покушалось на настоящее…
Подумав о том, каково сейчас его нежной девочке, Нир скрипнул зубами и, мимоходом спалив попавший под руку куст, ринулся через заросли. До назначенного похитителем времени оставалось всего несколько минут. А Мастер Иллюзий не любил опаздывать. Особенно когда речь шла о жизнях самых
