И других трудностей было немало. Когда построили котельную, электростанцию, насосную, компрессорную, проложили водопровод, смонтировали отопительную систему, возникли иные проблемы, которые требовали решения. Например, термические и кузнечные печи работали в Медногорске на мазуте. В связи с нехваткой этого топлива завод перестал получать его. Надо переходить на твердое топливо. Начальники цехов П. Д. Александров и А. Н. Куликов и начальник энергобюро Н. И. Сорокин со своими коллективами создали и освоили новые печные установки, работавшие на угле.
Однажды на заводе вышли из строя сразу два котла. Слесари во главе с начальником котельной А. Ф. Хрусталевым не покидали котельную несколько дней и ночей до тех пор, пока не пустили котлы. Медногорцы находили выход и когда не хватало угля, электроэнергии, воды, и когда были перебои с металлом и инструментом, и когда, случалось, не приходила продукция с заводов-поставщиков.
Своими глазами, бывая в Медногорске, видел, как налаживалась на оренбургских землях жизнь. Вошли в строй две столовые более чем на тысячу человек. Появились клуб, баня, прачечная. Выросло при заводе свое подсобное хозяйство. Открылись пошивочные и сапожные мастерские. Построили хлебозавод. Рабочие занялись индивидуальным огородничеством и строительством жилья. Появился даже свой однодневный дом отдыха. Открылись детские сады, магазины, поликлиника. Заговорило радио.
'Пожалуй, мы не сумели бы так быстро пустить завод, - вспоминает бывший начальник планово- производственного отдела завода Евгений Иванович Гребенщиков, - если бы не та отеческая помощь, которой окружили нас медногорцы во главе с секретарем горкома партии Петром Ивановичем Балабановым. Не было ни одной просьбы, которую бы они не выполнили. Не было ни одного вопроса, которого они не решили бы положительно'.
С начала 1943 года завод возглавил Константин Николаевич Руднев, имя которого уже здесь упоминалось. Он был коренным туляком, поэтому и в Медногорске делал все, чтобы не порывались связи рабочих и инженеров с родным городом. Когда в Туле снова заработал завод, многие затосковали по прежнему месту. Ведь там дом, у кого-то семья, да и нужны рабочие руки. И вот как-то в обеденный перерыв все повалили во двор, а не в столовую. 'Кругом смех и тут же слезы, - пишет бывший начальник планового отдела С. Н. Потапов. - Во дворе, около цеха П. Б. Пахарькова, красуется настоящая наша зареченская голубятня, и наши зареченские белокрылые голуби делают большие круги в небе. Радости не было конца. А ведь за этими голубями ездил в Тулу специальный человек по заданию Константина Николаевича Руднева'.
Маленький эпизод, но в жизни туляков, оторванных от дома, он оставил неизгладимое впечатление. У людей поднялось настроение, а на заводе выросла производительность труда.
Каким-то шестым чувством Руднев узнавал, когда начальники цехов доходили до предела. Тогда он вызывал их к себе, сажал в машину и вез в дом отдыха, где тишина, тепло, чистая постель, белые занавески.
- Переночуем в раю, - вспоминает Н. Д. Беляков, - и заряд на целый месяц!
У разъезда Медный сначала возник, а затем все больше набирал силу промышленный район с хорошо налаженным хозяйством. Отсюда потоком шло на фронт стрелковое, а потом и авиационное вооружение, сработанное туляками за тысячи километров от родных мест.
А что делалось в это время в Туле? Те, кто оставался в городе, помогали отстоять его своим самоотверженным трудом. Вот признание секретаря Центрального райкома партии А. Н. Малыгина, который посетил Оружейный завод вскоре после его эвакуации: 'Уже смеркалось, когда мы подошли к проходной. Совсем рядом на фоне темнеющего неба выступал кусок стены разрушенного здания, а внизу были насыпаны горы кирпичной крошки и щебня... Меня потрясла какая-то кладбищенская тишина, царившая на всей заводской территории. Огромное предприятие, прежде всегда полное народу, блестевшее огнями, шумевшее и гремевшее, сейчас было неузнаваемо. Мы молча шагали по линии заводской узкоколейки и вскоре достигли механического цеха. Он был пуст, лишь неистребимый запах металлической пыли и машинного масла свидетельствовал о том, что сравнительно недавно здесь кипела жизнь... С щемящей грустью ходили мы по опустевшим цехам завода. Свыше двухсот лет все здесь крепко стояло на своем месте. Уходящие поколения завещали потомкам искусство оружейников. Теперь же тульская кузница оружия отбыла на Урал... Мы обошли почти всю территорию. Ничего существенного, что можно было бы использовать в производстве, обнаружить не удалось. Остались лишь огромные пустые корпуса'.
На следующий день в райкоме состоялось совещание, на которое собрали оставшихся в городе представителей дирекции и парткома Оружейного завода, а также несколько опытных специалистов. Люди были в основном преклонного возраста. Разговор шел о том, как начать на бывшем заводе хотя бы ремонтировать оружие. Оказалось, что на складах хранились отработавшие свой век машины, которые можно привести в порядок. Какие-то станки остались в артелях и мастерских. Ветераны завода предложили использовать личные комплекты инструментов, которые были у каждого оружейника.
Спустя неделю Секретарь райкома снова приехал на завод: 'Прежнего ощущения запустения уже не было. В цехах стояло некомплектное оборудование, собранное с ряда предприятий местной промышленности. Пели станки, разысканные рабочими на складах и свалках и отремонтированные в кратчайшие сроки. А люди? С какой страстью взялись оружейники за любимое дело! Потомки знаменитого Левши, подковавшего блоху на удивление зарубежным мастерам, деловито стучали молотками, вытачивали детали. Я наблюдал за быстрыми движениями их рук, и меня наполняла гордость за земляков-оружейников, слава о которых разнеслась далеко за пределы Родины'.
В цехах слышали разрывы снарядов и бомб, сюда доносился грохот боев с окраин Тулы. Совсем близко проходил передний край. Но рабочие, среди которых было немало пенсионеров и инвалидов, не обращали на это внимания. Прямо с передовой привозили исковерканные пушки, пулеметы, неисправные винтовки, автоматы. Запасные части, металлические детали изготовляли тут же. Если чего-то не хватало, снова отправлялись на передовую и там находили то, что нужно. Исправное оружие возвращали защитникам Тулы. Иногда по нескольку суток кряду рабочие не уходили от своих станков, но заканчивали дело.
Нельзя без удивления вспоминать, как из оголенных заводских цехов тульские оружейники ежедневно отправляли за заводские ворота полуторку, груженную винтовками, ручными и станковыми пулеметами, противотанковыми ружьями. А на переднем крае туляки прямо во время боя на открытом воздухе ремонтировали оружие и тут же возвращали его обратно. Известен факт, когда в разгар острой схватки с врагом принесли 'максим'. Пулемет был изрешечен осколками, кожух пробит в нескольких местах, у основания станка выкрошило бок, искорежило спусковой механизм. И оружейники, среди которых были Чичелов, Шишкин и Афанасьев, через два часа вернули пулемет на передовую.
В ходе обороны Тулы заводские рабочие восстановили 70 поврежденных танков, 1000 артиллерийских орудий, собрали из оставшихся деталей 423 пулемета, 1764 винтовки, более тысячи пистолетов и револьверов, изготовили 40 минометов, сделали многое другое для победы над врагом.
16 декабря 1941 года осада города была снята и началось преследование противника. Эта дата знаменательна и для Тульского оружейного завода. Именно тогда началось второе рождение старейшей оружейной кузницы страны. Но еще ранее, когда шли бои под Тулой, по распоряжению председателя городского комитета обороны В. Г. Жаворонкова из оставшихся оружейников выделили организаторов, на которых возложили комплектование будущих цехов завода.
'Я хорошо помню, - вспоминает В. Г. Жаворонков, - первое собрание оружейников. Немцы бомбят город, идут бои на его окраинах. В пустом нетопленом цехе сидят рабочие на скамейках, сколоченных на скорую руку. Вопрос один восстановление завода. Где взять оборудование, инструмент, как быть с чертежами? - сыплются вопросы со всех сторон.
Встает старый оружейник, кажется это был Пуханов, и говорит: 'Как это, ничего нет? Во дворе лежат старые, списанные еще в 1939 году станки. Помните, хотели их отправить на металлолом? А мы, старички, сказали: обождите, может быть, пригодится. Починим их, поставим опять трансмиссии, и будут работать. А инструмент принесем из дома: ведь у каждого из нас в чулане, на чердаке есть ящик с инструментами. Ведь мы мастеровые. А чертежи? Разве мы забыли размеры каждой детали винтовки? Будем делать ее, родимую, по образцам'. Затем встает другой оружейник: 'Я уже давно на пенсии. У станка стоять не могу, а учить новых рабочих буду. И винтовки будем делать не хуже, чем раньше. Давайте поменьше говорить, а побольше делать. За работу!'
Еще не вышло решение Государственного Комитета Обороны, а восстановление завода в Туле шло полным ходом. К середине декабря организовали семь цехов: инструментально-лекальный, механический,
