Уже смеркалось понемногу. Вдали был слышен лай собак, уключин скрип и стук подводы. Как только расступились воды, он незаметно подал знак. И, устремившись вслед за ним, я вышел из воды сухим. * * * Нет явственных отличий. Все тот же гомон птичий журчащий, как ручей в отсутствии грачей. Иль это — грач хрипатый, иль это — лось сохатый топочет тяжело, ложится на крыло? Меня смертельно ранить, мне ребра протаранить, когда бы привелось, любой из них готов насквозь. * * * До головокруженья рисковы их движенья, прыжки и кувырки. Как будто акробаты, пернаты и крылаты снежинки могут иногда напоминать кристаллы льда. Рисунки на металле и разноцветные эмали. И здесь, и там наверняка — везде видна одна рука. * * * Нас оправдают по Суду. А как же может быть иначе, уж коли черная в пруду вода стоит — тем паче. Пруд торфяной. Я с головой больной в него ныряю, как будто наспех примеряю. Кто между нами виноват, что пруд немного узковат, что короток немножко, что, если посмотреть в окошко, что, если выглянуть за дверь, не досчитаешься теперь с порога: звезды — на небе, в сердце — Бога? Салимон Владимир Иванович родился в Москве в 1952 году. По образованию — педагог. Первые стихотворные публикации — в конце 70-х годов. Редактор журнала «Золотой век». Лауреат поэтической премии Романской Академии в Риме. Автор восьми поэтических книг.
Марина Палей
Long Distance, или Славянский акцент
Сценарные имитации
Небо.
Под небом плоскость.
Меж ними — ровная, как по линейке, черта горизонта.
Простота совершенства: первые дни творения. Безупречное воплощение чертежа. Глаз, насытившись синевой и простором, ждет появления новых созданий.
И они возникают. Точнее сказать, врываются. Это исполинский букет белых цветов, взламывающий линию горизонта, перекрывающий весь видимый охват неба, — и гигантская рука, букет, словно пылающий
