Прислонясь к столбу с расписанием, одиноко застыла женщина.
Тишина.
Только в отдалении слышен намек на гул океана. По спине женщины видно, что она, не нарушая беззвучия, плачет.
Пустынное место. Бензоколонка «TEXACO», рекламный щит страховой компании, дорожный указатель.
Резко прорвав тишину, к остановке подлетает группа горластых подростков.
А вот и автобус. Он пуст, а потому словно с особой нарядностью освещен изнутри.
В бархате ночи он ярко-прозрачен, как янтарная брошь.
Двери открываются. Подростки с гиканьем бросаются внутрь.
Водитель, повернув лицо к женщине, делает приглашающий жест.
Женщина сквозь слезы рассеянно улыбается, вытирает ладонью глаза. И, не нарушая своего раздумья, медленно качает головой.
Последний автобус уходит.
Сцена 21
Ночь.
Океан.
Женщина на его берегу.
Береговая черта, как по линейке, абсолютно прямая. Она уходит влево и вправо, теряясь в обеих бесконечностях.
Безлюдно.
Прямо перед женщиной разлеглось дышащее Вещество Океана. Сейчас, даже в штиль, его плоскость ощущается вздыбленной — всей ужасающей своей мерой — поперек небесного свода. Трудно заставить себя долго смотреть туда, в этот плотный колтун сгущенного тьмой пространства, где дыбится в титаническом своем могуществе грозный горб Океана, являясь (страшно сказать себе это) планетарным изгибом Земли. Всякая жизнь вне Океанского Вещества, — жизнь, не защищенная тяжелой и толстой его плазмой, оголенная, напрямую подставленная на его берегах выдохам зрелой Земли и распахнутой пустоте заатмосферных просторов, — всякая жизнь, от ракушки до человека, с особой ясностью сознает в этот час черно-прозрачного неба, что она вышла в открытый космос.
Женщина хочет войти в его ровно дышащее Вещество. Она делает несколько шагов вперед… Одновременно плоский язык волны, быстро лизнув песок, устремляется ей навстречу. Женщина отшатывается. Неожиданно для себя ей не хватает смелости даже смочить ноги… Молнией сковав ее тело, ужас резко всаживает ей в мозг новое, голое, добела освещенное знание.
Перед ней расстилается не Вещество, но живое Существо Океана. Это некое Тело и одновременно Глаз. Тело Океана есть Глаз. И этот Глаз сейчас смотрит на нее.
Только на нее. На нее одну.
Выходит, этот планетарный исполин ждал ее долго и терпеливо. И он дождался. Может быть, вся ее прежняя жизнь была только преддверьем этой грозной, неотменимой встречи. Да, именно так. Потому что Существо океана есть также и Голос. Он слышен сейчас свободно и ясно, не нарушая беззвучия ночи. И звучит этот Голос конечно же вне узких законов человеческой речи.
Он входит единым аккордом в сердце и мозг стоящей на берегу женщины.
И женщина отвечает.
Она откликается так же, без слов, посылая Глазу и Голосу самую сущность своих мыслей, — первобытно-голых, очищенных от оболочек трусливого, всегда лгущего себе человеческого сознания, — мыслей, достигающих Океан со скоростью мысли: мгновенно.
Женщина сбрасывает одежду. Ствол ее тела строен и светел.
С нежной задумчивостью она подступает к воде.
Уже не отшатывается от нежных, лижущих песок волн.
Некоторое время стоит, позволяя их языкам ласкать свои стопы.
Затем, высоко подняв руки, скручивает волосы в жесткий, тяжелящий затылок жгут.
И входит в Океан.
Сцена 22
Ночь.
Уличный телефон-автомат.
Женщина достает из сумки телефонную карточку.
Набирает номер.
Слышен голос: «Але! Але?..»
Женщина молчит. Для большей надежности зажимает низ трубки ладонью.
И собственный рот.
В трубке слышен шум дискотеки.
Его голос: «Это ты?! Ты?! Это ты?! Где ты?.. Откликнись!.. Это ты?..»
Спина женщины.
Слишком напряженная для человека, решившего не плакать.
Бег знакомых уже ног.
Так летят на пожар. Когда в комнате с готовой вот-вот обвалиться балкой заперт твой годовалый ребенок.
