Перегнулся через перила, заглянул туда — и обомлел! Какая-то марсианская хроника! Там, за военным забором из сетки, серебристые емкости с их отравой въезжали по трапу в какой-то огромный плавучий сундук. Предпоследняя там исчезла. Последняя. За ними ехала цистерна на машине, и по бокам от нее шли человечки в оранжевых комбинезонах и поливали из гофрированных шлангов землю какой-то пеной. Группка, тоже в комбинезонах, стояла сбоку и, видимо, командовала.
— Вижу! — заорал я. Так лучше, наверное, перекликаться, чем по их технике?
— …Хорошо, — просипело в трубке. — Идите сюда, не бойтесь!
Одна из фигурок в группе, повернувшись в мою сторону, замахала рукой. Работодатель! Почему это именно я, из всего «поезда совести», должен «не бояться»? Вон как обуты они — а я в тапочках! Тем не менее, подавив рыдания, спустился, пошел. Приблизился к оцеплению из матросиков во фланелевых робах, тут Крот (самый маленький в группе) сказал что-то начальнику (начальника и в комбинезоне видно), и тот махнул оцеплению рукой: «Пропустите!» Большая радость. Шел по пузырящейся пене. Надеюсь, не ядовитая? Крот по ней шел навстречу мне. К нему подъехала как бы «слепая машина» с крохотными окошечками, он содрал с себя и сдал им скафандр и шел ко мне уже в элегантной «пуме».
— Не бойтесь, все уже обеззаражено! — Повернувшись, он оглядел широкое, словно заснеженное поле.
Все рассаживались по машинам и разъезжались. «Сундук» с явным усилием, но все же отплывал.
— Представляете? — Крот сиял. — Вот здесь емкости для нефти будут возвышаться — огромных размеров. А знаете, как емкость разворачивается? Как обычный рулон! Так и привозят их в виде рулонов! В емкостях и анализ будет производиться, и отмер. А вот там, где сейчас УКПР отплывает, — терминал будет, танкеры станут подходить. И уверяю вас — полная чистота! Даже дождевая вода с терминала не будет в море попадать — сразу на флотацию, на очистку. Лебеди будут плавать — уверяю вас! У меня на таллинском терминале — плавают! Кстати, в единственном месте во всем Таллине и его окрестностях! Воспеть сумеете? — Он улыбнулся.
— Да я… — Снова душили рыдания. — Саяно-Шушенскую ГЭС смог воспеть. А она! — Я взмахнул руками, частично охватывая и небо. Наверное, излишняя моя эмоциональность и подвела меня, вызвала подозрения.
— Так, — снова сухо заговорил он. — Что нового? Связь с мэром удалось установить?
— Нет… Но зато с местной мафией установил!
— Это чувствуется. — Он приблизился. — Что пили? Виски? Джин? Текилу?
— Почему? Обычную водку. Отличную, кстати! — Я вдруг вступился за отечественного производителя.
— Ф-фу! Зря я противогаз снял!
Ах, не нравится? Фингал, мой алый знак доблести, он даже не замечал… или толковал превратно.
— Ждут там, в разливе, вас!
— И Ленин там же? — усмехнулся он, но уже как-то жестко. — Извините, но на подобную ерунду у меня нет времени!
На народ у него нет времени! — снова рыдания подступили к горлу.
— Простите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь! Вот вам за труды! — протянул мне бумажку — двадцать долларов — и побежал трусцой.
С плохо скрываемым омерзением я взял деньги. Вот так! Уделал. За весь мой самоотверженный труд!
Взлетел в номер к себе как птица, взял из сумки последнюю бутыль коньяку, к Любке поднялся. Обида, говорят, хорошо стимулирует секс. Спорный тезис.
Открыла. Но очков не сняла — как бы показывая, что не оторвется от дела ради такой чепухи.
— Ну что, опять наксерился? — проговорила она.
— Странная терминология. — Я стал вдруг очень обидчив.
— А что же с тобой?
— Вот. Подарок. От чистого сердца оторвал! — Я протянул ей бутылку.
— …Попозже, ладно? — тронула за локоть меня.
Всюду бумаги разложены — даже на койке. Правильно она называет себя: ради денег крикнутая! Бумаги оглядел.
— Нулей-то, нулей-то! Что икры!
— …Хочешь икры?
— Нет! — ответил я гордо.
— Тогда давай работать! Садись.
Посмотрел на экранчике у нее… наполняет, видимо, свой журнальчик «Загар» — уже по всем пляжам раскинутый.
— Как лучше, — спрашивает, — магазин «Шило и мыло» или «Хоз-Мари»?
— Оба лучше.
— Да. Ты сегодня не в форме… А это как: «Подарки любимым по разумным ценам»?
— Гениально!
— Тогда садись за компьютер, пиши: «Овнам сейчас… рекомендуется получение взятки в особо крупных размерах»… Есть тут один такой. Ну что?
— Не буду!
— Тогда раздевайся.
— Это другой разговор.
— Стоп! Не надо.
— Пач-чему?
— Да так. Не стоит. Гляжу я на тучные поля за окном и думаю: что от тебя тут будет? Град? Ураган? У тебя ж так потрясения отмечаются?
— Да ну… ты преувеличиваешь!
— Я — нет. Ты — да. Одевайся!
Потом выпили с ней просто так и валялись, отдельно.
И солнце, в море садясь, руками разводило: а что делать?
— Семинар — дрянь, — с горечью сказал ей я. — Какое он отношение к этой жизни имеет?
— А давай скажем все, что о них думаем, — но через недельку?
— А не забудем?
— А забудем — совсем хорошо! — снова уселась за компьютер.
— На тебя заглядевшись учтиво, застрелился проезжий корнет! — проговорил я и вышел.
Вошел в лифт. Хотел поехать наверх — еще малость семинар послушать. Но тут увидал, вглядевшись, что верхняя кнопка залеплена чем-то белым вроде жвачки. Это она всюду жвачку свою разбрасывает. Во, и у меня на локте! Злобно оторвал — от локтя сначала, потом — от кнопки. Вдарил в кнопку — и полетел! Долго что-то летел. Двери наконец разъехались. И я шагнул — в полную тьму! Обернулся — и сзади уже тьма, двери захлопнулись. Стал руками ловить — и никакой опоры вокруг: ни двери, ни стенки! Где это я? Чье-то сиплое дыхание рядом. Мое? Куда это я взлетел-то? Смерть, что ли, матушка выглядит так? А как же дыхание?.. Прервется сейчас? И точно — получил вдруг из тьмы зверский удар, прямо в лицо. Ах вот как здесь принимают? Махнул во тьму — ну и, естественно, в пустоту — и тут же получил зверский удар в затылок. И упал — видимо, на пол, хотя какая тут терминология, в точности неизвестно.
Недавно же били меня? Но там мне больше понравилось: был какой-то видеоряд, какой-то был смысл, хоть и минимальный! А здесь? Страшно — и все. Но и этого им (кому?) мало показалось, вздрючили на ноги меня, куда-то поволокли. Этот странный бой с невидимками кончился вдруг — передо мною расширился свет… Тоннель, что ли, тот пресловутый? Лифт! Кабина лифта! Что-то родное хоть!
Вбили меня в него, размазали об стенку. Стал я кнопки искать, гляжу — все стенки в крови! Я, что ли, успел так намазать? Или это такой спецлифт? Кнопки вот. Нажал для контраста на самую нижнюю — и по стенке сполз. И вниз рухнул. Разъехалась дверь. Надо подниматься на ноги. Немножко поднялся — и выпал на чью-то белую грудь, в медицинском халате.
