Новый мир. № 9, 2002

с такой непосильной душой.

Крещенье

Нам далеко до Иордана,
где струи, вязкие, как сок,
сочатся столь же первозданно,
как солнце, воздух и песок,
где к северу от Бет-Шеана,
что солнцем выкрашен, как хной,
толпа смиренно не дышала
в немыслимый крещенский зной.
Слепцы, погонщики верблюдов,
менялы и поводыри
и множество другого люда
стояли молча до зари.
Они искали место Богу,
и суть, и формулу. И вот
спокойно обрели свободу
в купели иорданских вод.
Нам — далеко. В снегу — осины.
Из сруба выперла скоба.
И весть о Человечьем Сыне
доносит хриплый лай собак.
Зато соседка на Крещенье
всех разом соберет к столу
и, наспех вымолив прощенье
 у складня в вышитом углу,
достанет из печи просфоры —
вся распаленная, в золе.
И тем решит проблему формы
и места Бога на земле.

* * *

И крещенская сырость сожрет недокрашенный крест.
И в белесом тумане чужие заблудятся гости.
И сожмется ручей. И куда ни посмотришь окрест —
все леса да погосты в округе. Леса да погосты.
И томится меж ними сырой остывающий наст,
как наколка на теле, как злая острожная участь.
Что ж вы думали там — недостанет острогов у нас,
чтобы жизнь пережить, переменчивым счастьем не мучась?
Что ж вы думали там — недостанет у нас дураков,
чтобы мордой — в трясину, а всем животом — на кинжалы?
Что ж вы думали там — у России не хватит врагов,
чтобы всех дураков навсегда занести на скрижали?
Это — высшая русская мера во все времена,
это — высшая русская доблесть, с которой нет сладу,
это — высшая русская доля — тюрьма да война,
да крутые овраги, да поздняя горькая слава.
Вам бы распри одни. Вам бы белую скатерть залить
недопитым вином да уйти под чужие знамена.
Что ж вы думали там — у России не хватит земли?
Чтобы всех примирить. Чтобы всех позабыть. Поименно.

Рассказы

Закажите молебен просительный.

— Это стихи? — спросила Вера Михайловна.

— Это совет, как выйти замуж, — ответила Елена. — Нужно заказать молебен просительный о создании семьи. Вы ведь крещеная? Я сама четыре года назад заказывала…

— И что? А, да, у вас уже дети.

— Которые шляпу не дают носить.

— Почему?

— А как вы думаете? Они же маленькие, все время нужно наклоняться…

Шляпа падает в грязь.

Белая зависть мелькнула в глазах Веры Михайловны. О, как бы она отказалась от шляпы — с радостью! И наклонялась бы, наклонялась: то нос вытереть ребенку, то просто чмокнуть…

— Пожалуйста, расскажите, как это все вы сделали, Леночка!

Рассказ Елены занял вторую половину обеденного перерыва. Первая половина ушла на монолог Веры Михайловны (дело было в большом универмаге, где Елена торговала в церковном киоске).

Берем пригоршню жалости, четыре-шесть слезинок, быстро испарившихся, а любви как можно больше! И кратко даем историю старой девы Веры Михайловны, заведующей отделом нот.

Отпраздновать свое тридцатилетие она пригласила коллег на пикник.

— Там все парами: кто был с мужем, кто — с женихом, а я — с Гарри.

— Это иностранец? Вы здесь, в универмаге, с ним познакомились? — уточнила Елена.

— Гарри — пес моей тети, я у нее живу. Все парами, а я танцевала с Гарри, он положил мне лапы на плечи… Там была семиствольная черемуха еще! Даже дереву словно скучно одному, семь стволов из одного корня! Я думаю: может, пора в монастырь уйти? Стыдно быть одной. Не касаться, а жить по-настоящему, вот чего я хочу… Или быть камнем! Нет, лучше в монастырь.

— Успокойтесь! В монастырь никогда не поздно. Вы хотите иметь семью?

— Да, но… у меня никого нет, Леночка. В девятом классе нравился один — он и не замечал нас, весь в волейболе своем.

— Сначала закажите молебен, Вера Михайловна. Если не поможет… Но надо верить! У меня тоже никого не было. Заказала молебен просительный о создании семьи. Как раз тогда я начала у вас здесь работать в церковном киоске. Ну и мечтала, что муж мой будет — священник, что меня все будут звать матушкой… А ко мне стал часто приходить и об иконах разговаривать мой Леша, но я еще долго не понимала, что его мне и послали по молебну. А когда он сделал предложение… Это так быстро произошло! В роддоме нянечка всех младенцев звала «хорек» или «жених». Про моего сына даже сказала: «У него будет сорок шестой размер обуви». И похоже, что будет, как у Леши. Но это не беда, а вот я боюсь, что у