Хорошо бы поспать, размечталась я. Но тут вернулся юноша с последними новостями о тренере:
— А мы там целуемся!
— С проводницей?
— С Танечкой.
— Он — говно, — рявкнул раненый.
— Кто?
— Градус.
— Молчи!
— Не буду я молчать!
— А ты сам-то! Пришел на дискотеку со своей девушкой и каждые тридцать секунд с ней целуешься! Кто так делает?
— А что тут такого? Это моя девушка.
— Молчи!
Было ясно, что им не хотелось плохо говорить о тренере. Но его поступки натекают на их поведение, вот и бросились на раненого товарища. Реки желчи потекли. Конца этому не предвиделось.
— Каждые тридцать секунд ты с ней целовался!
— А что тебе-то!
— Все должно быть в меру…
— В меру, да? А у тебя три итальянских наконечника, ты с нами не поделился! Если в меру, зачем три наконечника…
Крики понеслись по всему вагону: кто есть кто… В их голосах уже мелькали невидимые шпаги. У меня подскочило давление, пришлось выпить две таблетки андипала. В окне елки, как лешие, мелькали.
— Ребята, — сказала я. — Давайте спать! Ночь ведь.
— Кому-то хочется спать, а нам не хочется! — бросились они в скандал со мной, обрадовались, что нашли жертву: все-таки хорошо, что можно сорвать зло на постороннем.
— Мама никогда вам не говорила, что вы не одни на белом свете? Что надо уважать и других людей!
— Не трогайте мою маму, мы ведь вашу не трогаем!
— Так я вам не мешаю спать.
— А мы не хотим спать.
— Хорошо. Не спите. Но молча. Можно лежать и думать, для чего голова-то дана.
— Не указывайте.
— Послушайте: Бог не для одних вас создал этот мир, этот вагон.
— Он вообще не создавал ничего!
— Зачем вы говорите такие слова? Молчите лучше, а то отвечать потом придется.
— Не придется. Вы знаете, что Гитлер — в раю?
— Боже мой, да что же это за языки у вас, остановитесь же!
— А вы что — философ? Можете с нами поспорить на эту тему?
— Нет, я — писательница, спорить не хочу, я спать буду.
— Вот и напишите рассказ, как мы не давали вам спать.
— Кому это интересно? Рассказ должен ситуацию просветлять, а не затемнять. Тем более, что вы — люди неплохие, а вырастете — будете вообще хорошими, просто разнервничались… это бывает. Сейчас давайте все замолчим.
Ребята пошептались, куда-то вышли (может, покурить, но точно не знаю), потом вернулись и тихо улеглись. Больше я не слышала от них ни слова. Почему? Сие тайна великая есть. Честно, не знаю, в чем дело. В Перми я вышла, а поезд пошел дальше, в Сибирь.
Меня встречали дочери и муж. В глазах у них стояли вопросительные знаки: везу ли я договоры, авансы. Сразу сказала, что нет. Повисло молчание. На привокзалке младшая дочь заметила:
— Зато мама вышла с выражением рассказа на лице!
Слишком хорошо они меня знают. Да, если б заключила договор, ехала б в купе, этой встречи с фехтовальщиками не было б… А так я поняла причину многих российских невзгод: слово расходится с делом. Всегда в чем-то проигрываешь, а в чем-то выигрываешь. Только так и бывает. О жизнь, ты прекрасна, прекрасна!
Алексей Пурин
Ледяной улов
