В родных широтах, жив курилка, то о подружке грежу, каюсь, то болью в области затылка с отдачей в позвоночник маюсь. Упертый в зыбь в оконной раме, я лишь одной цезуре предан. Я предан старшими друзьями, но путь мне прежний заповедан. Не дожидаясь передышки, вновь выхожу в наряд бессонный. Вот так снимает со сберкнижки старуха вклад свой похоронный. Судьба дозволила зажиться, хоть я бирюк, а не пиарщик. Вот так решается зашиться какой-нибудь пропащий сварщик… Париж через двадцать лет Каждый, кто видел Париж, помнит, наверное, про полиграфию афиш в сводчатом старом метро. Всюду грустила Катрин и ухмылялся Жерар. Тоже и я господин был, навещающий бар. Схожих с тобою точь-в-точь нынешней — много тогда от Ярузельского прочь полек бежало сюда. Катастрофически тут быстро дурнели они. В общем, мемориев ждут те баснословные дни. …Вновь сквозь стекло стеарин манит из тусклых глубин ужинать; я уже стар. Та же повсюду Катрин. Тот же повсюду Жерар. Но, тяжела налегке, жизнь ощущается как ростовщиком в кулаке цепко зажатый медяк. 24. XI.2002.
* * * Жизнь прошла, вернее, пробежала в стороне — пространства визави, из которой выдернули жало напоследок жертвы и любви. Дело даже не в цене вопроса, пресловутом бегстве с корабля… Как с тобою нынче без наркоза поступили, отчая земля. Но ярчают, скрашивая дни нам, гребни рощ окрестных; на поклев к начинающим буреть рябинам прилетело много воробьев, видно, тоже попривыкших к вони торфяных распадков в сентябре. И тоскуют скрипки Альбинони у меня в нетопленой норе. На обратном пути И стану просто одной звездой.
И. Б. Враз агрессивный и покорный, больную лапу волоча, трусит трезорка беспризорный как будто в поисках врача. Открытый космос открывает нам глубину за глубиной, и вихрь ветвями помавает над непокрытой головой… Но сердце сердцу знает цену, когда в арктическую даль Фритьофу Нансену на смену отчалил Амундсен Руаль. Схож с галактической омелой, возможно, был в минуту ту наш шар земной заиндевелый, закатываясь в темноту. А я подумал на террасе, придя со станции домой, о двуединой ипостаси любви — с бедой. О том, что тоже закатилась моя судьба на трети две и звездочкою закрепилась душа собрата в синеве. Чего у жизни не отнимешь, так это на погосте меж
