Все они именованы Имена их ангельские: Аглая Аделаида Агафон… Когда Ангелина Филипповна заводит какую-нибудь арию — например Мефистофеля: ха-ха блоха кажется что поет одна из кошек и жестокий кошачий дух лестничной клетки — сгущается перекрывая оперную мощь и это — самое общее место нашего подъезда Молчаливое общее место По безмолвному уговору никто из соседей никогда не пеняет кошколюбице на эту вонь ибо Ангелина Филипповна всегда в белом и подопечных своих экс-билетерша обряжает в белые одежды И когда она выводит их на демонстрацию натянутые поводки звенят накрахмаленные крылышки трепещут лавочный хор приподъездных гурий уважительно шелестит: Ангелина и ее ангелята Кофейная церемония Если сила есть — все остается в силе Остается все именно там где было Можно забыть как я тебя любила Или забыть как я тебя забыла Или распить на двоих чашечку кофе До растворимой гущи — как бы гадаешь Или еще проще еще пуще Как бы толкуешь — мы же с тобою профи — Страсть выпадает в осадок внутри текста Жжет кофеин в жилах кипят чернила В узком земном кругу душно тесно Я же японским тебе языком говорила Все остается и ничего не даром И ничего не зря кофейный мастер Свет за кругом чернильной червонной масти Миф накрывается черным сухим паром В полную силу В реберных кущах обугленная прореха Миф или блеф — ты в просторечье чудо Тень слинявшая чудовищное мое эхо Бедный бедный — слышишь меня оттуда? Памяти памяти — …пил как сапожник, сгорел, как звезда. Вот ведь мужик был… в прошлом столетии: Гром среди ночи, огонь и вода! Помнишь? — когда погорел дядя Петя. — Да уж — пожарников, гари — звезда — выпимши был и курил перед сном. — Это когда? В девяносто каком? — …? — Не остается от нас ни черта. — Ладно. Не чокаясь. — Стопку, и хватит. — Помнишь — потом сиганула с моста Машка Хролова в свадебном платье? — Только весной и достали со дна. — Значит — за Марью-царевну? — До дна. — Там теперь «новые», в этой двухклетке с евроремонтом, волчая сыть. — Ну! А напротив — твой бывший, соседка. — Тоже помянем, соседка, — подлить? — Думаешь… бывшему, мертвому — лучше? — Думаю — жальче, а так — все одно. — Поздно… пойду. Сотню дашь до получки? Темная ночь, но почти не темно. Светится лифт — позвоночник подъезда, ползает, старый скрыпач, и фонит. Взвод фонарей вдоль Москва-реки вместо светится звезд. Телевизор горит. Светятся окна — как в прошлом столетии, в синей конфорке светится газ, и, как еще не рожденные дети, мертвые, бывшие, — светятся в нас. Анатолий Азольский
Кандидат
Азольский Анатолий Алексеевич родился в 1930 году. Закончил Высшее военно-морское
