«Чаадаев писал, что вместо истории у нас география. Дудки. Вместо истории у нас метеорология. Все знают, что зимой холодно, но поди ты ее предотврати. В стране, где не работает ни один человеческий закон, люди живут по законам природы».
«Иногда мне кажется (и в новом романе я разрабатываю именно эту версию), что орден русских патриотов — тайная, законспирированная организация, нечто вроде русского масонства, и только на самых высоких ступеньках посвящения известно, что главной задачей истинного патриота является именно и только истребление народа до тех пор, пока не останется один орден меченосцев».
Мацей Войтышко. Булгаков. Перевод Леонарда Бухова. — «Новая Польша», Варшава, 2003, № 9.
Сцена № 5: Николай Эрдман на Лубянке. Автор пьесы — польский режиссер, писатель, драматург, профессор варшавской Театральной академии. В списке действующих лиц: Василий Качалов, Ольга Книппер-Чехова, Елена Булгакова, Ольга Бокшанская и другие. А Булгакова — нет (как нет Пушкина — в булгаковских «Последних днях»).
Выборы книг. Тур первый. — «Русский Журнал», 2003, 5 декабря <http://www.russ.ru/krug>.
Говорит Модест Колеров: «С большим опозданием я начал читать Галковского „Бесконечный тупик“ — считаю это значительным произведением последних лет. <…> Рынок интеллектуальной литературы давно просчитан. Рынок такого рода состоит из 600–800 экземпляров продаж в Москве, 200–300 — в Петербурге и 200 — на всю страну. Это 1200 читателей на страну. Качественной литературы выходит много, но она малотиражна. Это не часть рынка, а часть научной резервации».
Говорит Александр Вознесенский: «Пару месяцев назад я попросил друзей из „Амфоры“ дать мне переизданную у них научно-популярную книжку Стивена Хокинга „Краткая история времени“. По прочтении оказалось, что примерно таких представлений о Вселенной я придерживался и раньше! <…> В России у нас все годы последние (ну, в смысле — „последние времена“!). И вот лет за десять „последних“ я могу назвать не так много действительно важных и заметных вещей. Ну, смогу вспомнить такие вещи, как „Бесконечный тупик“ Галковского (тоже ведь, как ни крути, „нон-фикшн“…), хотя он написан раньше <… >».
См. также: «<…> назову Д. Галковского „Бесконечный тупик“. Книга написана давно, издана на средства автора. Книга крайне важная для российского самосознания — книга о русских и для русских, что само по себе очень редкое и важное событие…» — говорит Константин Крылов («Выборы книг. Тур второй» — «Русский Журнал», 2003, 6 декабря <http://www.russ.ru/krug>).
См. также: «<…> все-таки вольно или невольно принятая автором [Галковским] на себя роль „анфан-террибль“ русской литературы и культуры в целом чем дальше, тем сильнее препятствует раскрытию/развитию/реализации его потенциала», — считает Владимир Винников («День литературы», 2003, № 12 <http://www.zavtra.ru>).
См. также: «Грубо говоря, вот завтра, допустим, Бродского забудут. Ну не Бродского, а, допустим, Маканина забудут. Какой „Андерграунд“, чаво? „Герой нашего времени“ — это мы знаем, в школе проходили, а „Андерграунд“? Да это ж гениальная статья Дмитрия Евгеньевича Галковского, прах коего покоится на Новодевичьем кладбище! А Маканин-то тут при чем?» — пишет Павел Басинский во втором выпуске своей новой рубрики «Базаров» («Топос», 2003, 5 декабря <http://www.topos.ru>).
См. также: Вадим Нифонтов, «Дети Марии. Триумф и катастрофа „Бесконечного тупика“» — «Русскiй Удодъ». Вестник консервативного авангарда. 2003, № 19, декабрь <http://traditio.ru/udod19>.
См. также «Святочный рассказ № 13» Дмитрия Галковского в настоящем номере «Нового мира».
См. также статью Аллы Латыниной о «Пропаганде» Дмитрия Галковского (Псков, 2003) в следующем номере «Нового мира».
Нина Горланова. «Властенко». О Юрии Власенко. — «Уральская новь», Челябинск, 2003, № 17 <http://magazines.russ.ru/urnov>.
Мемуар: «<…> с алкоголиками нужно вовремя прекращать отношения. А я по глупости не готова была еще к этому, жалела и прочее».
Борис Гройс. «Литература съедена кинематографом». Беседу вел Андрей Мирошкин. — «Книжное обозрение», 2003, № 51, 15 декабря <http://www.knigoboz.ru>.
«<…> для меня советская, сталинская эпоха — один из героических периодов развития массовой культуры. Массовая культура была использована государством для перестройки всей жизни страны, для перестройки всего мышления людей. Это был совершенно уникальный исторический эксперимент».
«<…> современные, в особенности визуальные медиа очень многое отбирают у книги. Отбирают нарратив, который все больше уходит в кино, в телевидение. Отбирают актуальность, которая уходит в телевидение и в Интернет. Отбирают — в известном смысле — даже голос автора, который может быть записан на CD. И в этом смысле, когда я смотрю на книгу, когда я смотрю на ярмарку „non/fiction“, я ощущаю себя в привилегированной позиции, потому что единственная форма текстовой, книжной продукции, которая не была „съедена“ визуальной медиа-культурой, — это философский дискурс. <…> Вообще, я думаю, что книга должна сосредоточиться на своей „книжности“».
Здесь же — фрагменты лекции Бориса Гройса «Феноменология медийного мира».
Владимир Губайловский. 3,68. — «Русский Журнал», 2003, 28 ноября <http://www.russ.ru/krug>.
«Ему [Пелевину] удается так крепко стянуть узлы и придать своим выкладкам такую видимость доказательности, что читатель, всегда чувствующий, что все в нашей стране связано с нефтью, все пахнет ей, а она пахнет смертью (это и есть тот первичный опыт, который интерпретирует и на который опирается в данном случае Пелевин), — этот читатель открывает рот, и изо рта вырывается то самое „ах!“ мгновенного узнавания. И не верить Пелевину уже нельзя».
См. также: Алла Латынина, «Потом опять теперь» — «Новый мир», 2004, № 2.
Кирилл Дальковский. Владимир Ашкенази на страже мира. — «Русский Журнал», 2003, 19 декабря <http://www.russ.ru/culture/song>.
«<…> в Москве состоялись концерты Владимира Ашкенази с программой „Музыка и диктатура“. Идеей проекта Ашкенази делился в свой предыдущий приезд: сопоставить произведения, написанные по государственному заказу, с теми, что рождались по велению сердца. <…> И хотя Ашкенази утверждает, что значительная часть киномузыки Шостаковича, „где нет ничего, кроме тоники и доминанты“, создана лишь для того, чтобы бросить кость властям, на деле музыкант доказал обратное: в соединении с видеорядом эта музыка оказывает исключительно сильное воздействие. Таким образом, идея противопоставления „официальных“ сочинений „неофициальным“ сработала неожиданным образом: сочинения Шостаковича и Прокофьева, написанные по государственному заказу, не в меньшей степени отражают их гений, нежели музыка, которую они писали для себя».
Ирина Дедюхова. Я обвиняю! — «Лебедь». Независимый альманах. Бостон, 2003, № 354, 21 декабря <http://www.lebed.com>.
«Это был [либерал-]фашизм, а шли мы „тернистым путем реформ“ вовсе не к светлому будущему, а к геноциду собственного народа. <…> Фашисты-„демократы“ больше никогда не вернутся. Они уедут в глушь, в горы Швейцарии <…> Я радуюсь! На сегодня фашизм в России остановлен. Он не уничтожен, пока мы до конца не разберемся со своими мыслями, эмоциями и чувствами. Но главное, на сегодня создан механизм, когда с фашизмом и геноцидом собственного населения можно разобраться демократическим путем, без насилия».
Вероника Долина. «Мы переживаем экстренное прощание с иллюзиями». Беседу вел Антон Помещиков. — «Газета», 2003, 17 декабря <http://www.gzt.ru>.
«Недавно в одном месте в одно время я увидела вереницу своих литературных сверстников, вполне успешных, и растроганно сказала: это небытие какое-то. Как на небесах. Душа так размякла — неприлично».
Борис Дубин. Массовые коммуникации и коллективная идентичность. — «Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии». 2003, № 1 (67), сентябрь — октябрь.
«<…> как „самый читающий народ в мире“. Для меня интерес данной брежневской формулы состоит сейчас не столько в том, что она демонстрирует остаточную мифологию советской исключительности, а в том, что в ней, во-первых, утверждалась высокая роль ценностных символов и самоопределений именно интеллигенции, а во-вторых, фиксировалось и обобщалось вполне реальное воздействие данной мифологемы на поведение, установки, оценки широких масс людей».
