Там, где сильный человек совершает решительный поступок, слабый — дикий.
Чтобы быть плохим человеком, нужна смелость. Надо не бояться мнения о себе как о плохом человеке. Чтобы быть хорошим человеком, нужны усилия. Надо не расслабляться ни на миг, чтобы быть хорошим человеком.
У большинства нет ни смелости, ни упорства, поэтому большинство — не плохие и не хорошие люди, а совершающие плохие или хорошие поступки в зависимости от обстоятельств.
17.2.1998.
Я слишком не молод, чтобы хвататься за первую попавшуюся юбку, и недостаточно стар, чтобы в каждой юбке видеть последнюю.
Самый некрасивый возраст у мужчин — вокруг 50. Уже не мужчина, еще не старик. Посмотрите на фото известных людей в этом возрасте — проверьте.
Любовь и похоть. Вечный спор: слитно или порознь.
Мое знание говорит, что настоящая похоть, а стало быть, и потенция, не только несоединима с любовью, но и невозможна в любви. Я никогда не верил пафосу “Темных аллей” о любви как солнечном ударе (помню, что одноименный рассказ формально не входит в цикл), в то, что “после”: “Он поцеловал ее холодную ручку с той любовью, что остается где-то в сердце на всю жизнь...” (“Визитные карточки”).
Говорить о плотской любви как о духовной невозможно, глубже всех об этом сказал Толстой в “Крейцеровой сонате”. Не стоит, однако, ставить плотскую любовь “ниже” духовной. Это, знаете ли, как-то, знаете ли, неправильно.
Потенция есть проявление похоти, но не любви. Осознание похоти в человеке неотделимо от сознания греха.
Любовь неотделима от самоотверженности, плотская любовь — напротив.
Общеизвестно, что у супругов, прежде всего мужа, с годами притупляется половое влечение, что обычно объясняют привычкой, привыканием. Я возражу: всем известны многолетние не разрушаемые временем и привычкой внесупружеские половые связи. В семье же, если там все в порядке, год от года крепнет любовь и уважение супругов друг к другу, в которой все меньше остается места для проявлений похоти, которая непременно сопровождается разноуровневыми прихотями, разнузданностью, даже насилием и прочая, без чего самая похоть умрет и исчезнет потенция.
Чем более и долее любит муж жену, тем менее он может видеть возможность проделывания того, чего не может не диктовать ему плоть и фантазия, без которой опять-таки половой акт невозможен или почти невозможен.
То, что Любовь Дмитриевна “гуляла” от Блока, а Лиля Брик — от Маяковского, говорит не о том, что тот и другой были столь уж слабы, а о том, что безмерно любили своих жен. (Эльза Триоле вспоминала, чем им с сестрою не нравился в постели Володя: он был для них недостаточно похабен. Убедительно, но это не означает, что не мог быть похабен в других постелях.) От Сергея Есенина женщины не бегали (напротив, за ним, а он от них) по одной простой причине: он никогда их, да и никого не любил, ему в высшей степени была присуща тоска по невозможному, по недостижимому, по идеалу, по несбывшемуся, но реальных баб он просто презирал, ни во что не ставил и вытворял с ними все, что заблагорассудится.
Совсем грубо сформулировать можно так:
если в женщине видеть человека, да еще себе равного, то никакой половой акт в принципе невозможен.
Это — с точки зрения мужчины, однако сильно подозреваю, что примерно то же — с женской.
Возможно, всему причиною христианская этика?
