Супруге понравилось.
Странное дело: Николай не помнил, в какой момент это началось, но каждую ночь, когда он ложился спать, он вынужден был поворачиваться на бок. Дело в том, что, когда он лежал под одеялом на спине, ему всегда казалось, что кто-то может ударить его железной трубой по ребрам. Именно трубой. По тому самому месту, где начинается живот и заканчиваются ребра. Представляя себе этот удар, Николай немедленно поворачивался на правый бок, стараясь прикрыть незащищенное место.
Вместе со своим другом по фамилии Ситник Николай выпивал в одном кафе. Заведение закрывалось. Ситник и Николай заплатили по счету и собрались уходить. Но к ним подошла старшая официантка и с сильным украинским акцентом сказала:
— Это нехорошо. Девочки так старались, а вы им на чай ничего не оставили. Это нехорошо, — добавила она.
Ситник усмехнулся, задрал нос вверх и, не опуская носа, вытащил из бумажника купюру. Он бросил ее на стол.
— Хватит?
Старшая официантка ничего не ответила, взяла деньги и удалилась. Николай спросил себя, смог бы он так быстро среагировать в этой напряженной ситуации. Подумал и решил, что не смог бы.
Еще будучи холостым, Николай понял, что все в его жизни складывается как-то не очень удачно, и пошел к священнику. К батюшке у него был ряд претензий. Вернее, не конкретно к нему, а к Тому, кому батюшка подчиняется. “Все плохо, — жаловался Николай, — хочу работу хорошую, и жену хорошую хочу тоже”. А батюшка, улыбаясь, кивал и говорил, что все во власти Божией.
Николай решил, что его наверху услышали, и сразу стал действовать. Тут же в церкви он приглядел одну прихожанку и подошел к ней после службы. Девушка оказалась гораздо меньше ростом, чем ему представлялось, когда он на нее смотрел во время литургии. Но так как Николай почти точно уже понимал, что это его будущая жена, он решил, что к маленькому росту можно привыкнуть. Звали девушку Настя. Она легко согласилась погулять в одном из ближайших парков. На прогулке Николай устроил девушке настоящий допрос: хорошо ли она ведет хозяйство, хорошо ли готовит и умеет ли вязать? Девушка была, мягко говоря, сбита с толку. Она пыталась объяснить Николаю, что с ним что-то не так. Что, несмотря на то что она ходит в церковь, она нормальная девушка и за ней надо ухаживать. Но Николай был непробиваем. Он решил, что, уж если он напрямую обратился к Богу, человеческие отношения не имеют значения. В итоге с девушкой из церкви у Николая ничего не получилось. А с женой своей он познакомился на улице при весьма странных обстоятельствах.
Сколько себя помнил, Николай соперничал с Ситником. Он постоянно боролся с ним за пальму первенства. Хотя никакой пальмы не было. Они с Ситником были совсем разные. Внешне не похожи друг на друга. Ситник был куда привлекательнее Николая. Девушки Ситника любили. Николая тоже девушки любили, но все они были какие-то недоделанные. Не то чтобы Николай, подогреваемый ревностью, делал Ситнику какие-то гадости — он просто постоянно чувствовал, что Ситник ему мешает. Как многим людям мешает существование Америки, хотя они в ней никогда не были.
Николай бежал к остановке троллейбуса, который вот-вот должен был отъехать. Путь его лежал мимо торговок зеленью, которые разложили пучки петрушки и укропа по обеим сторонам дороги. Пробегая мимо одной из них, он услышал, как та говорила соседке:
— Господи, почему жизнь — такая боль и мука?
Николай резко остановился. Двери троллейбуса, стоящего в пяти метрах от него, захлопнулись.
— Боль и мука... — повторила торговка зеленью.
Хоронили мать летом. Вокруг кладбища ставили бетонный забор. Все было перерыто. Автобус не смог проехать. Гроб несли на руках. Могилы теснились одна к другой — плита к плите. В высокой траве еле отыскали место, куда следовало опустить покойницу. Перед поездкой на кладбище Николай купил черные солнечные очки, надел их, да так и не снимал. Гроб забросали землей. Возле невысокого холмика тетя Николая соорудила поминальный стол. Положила скатерть на чье-то надгробие, поставила водку, открыла баночки с салатами. Отец Николая был сильно пьян. Растрепанные волосы и красные глаза. Он не в силах был стоять на месте. Шатался среди могил, то и дело спотыкаясь.
