Обращает на себя внимание и требует осмысления тот факт, что автор (Пушкин) в приведенной строфе уподобляет себя Онегину (который в строфе ХХХ главы восьмой очень похоже “гонится” за героиней романа), а юную Александру Россет — Татьяне:
За ней он гонится как тень;
Он счастлив, если ей накинет
Боа пушистый на плечо,
Или коснется горячо
Ее руки, или раздвинет
Пред нею пестрый полк ливрей…
(VI, 179).
Этот и другие факты (например, пушкинские дневниковые записи за 1834 год) не позволяют нам согласиться с мнением Рейнбота: “Биографы Пушкина и комментаторы его сочинений преувеличили значение взаимных отношений гениального поэта и шалуньи фрейлины, позднее умной, веселой хозяйки еще не налаженного великосветского салона”18.
Он также высказал уверенность (чего не сделаешь в пылу полемики!) в том, что фрейлина Россети отнюдь не была красавицей.
Кроме строфы из “Альбома Онегина”, суждениям Рейнбота можно противопоставить и свидетельство одного из поклонников нашей фрейлины П. А. Вяземского, неплохо разбиравшегося во всем, что касалось слабого пола: “В то самое время (в начале тридцатых годов. — В. Е. ) расцветала в Петербурге одна девица, и все мы, более или менее, были военнопленными красавицы; кто более или менее уязвленный, но все были задеты и тронуты”19.
Заметим также, что, хотя, по мнению Рейнбота, поддержанному Крестовой, инициалы “R. С.” вовсе не относятся к Россет (“О. Н. ложно предполагает, что R. С. — Rоssеt, в рукописях Пушкина вместо этих инициалов имеются S. М. и L. С. ”20), в Полном собрании сочинений Пушкина “R. С.”, как и “Венера Невы”, расшифровываются в указателе имен, пусть и не вполне уверенно, как “Смирнова, Александра Осиповна, рожд. Россет” (ХIХ, 51).
Наиболее интересна из записей, касающихся “Евгения Онегина”, следующая: “Пушкин читал нам „Онегина”. Много смеялись над описанием вечеров, оно забавно; но всего нельзя будет напечатать. Он отлично изобразил императрицу, „крылатую лилию Лалла-Рук”; это совершенно обрисовывает ее” (стр. 68). То же сообщается в “Предисловии” Ольгой Николаевной: “В „Онегине” Пушкин упоминает об Александре Федоровне:
Подобно лилии крылатой
Колеблясь входит Лалла-Рук.
Дело в том, что императрица, на костюмированном балу, при дворе в Берлине, была в костюме героини поэмы Мура, переведенной Жуковским” (стр. 29).
Соответствующая строфа романа не вошла в окончательный текст, она известна нам по пушкинскому автографу:
И в зале яркой и богатой
Когда в умолкший тесный круг
Подобна лилии крылатой
